Я, от лица Фюрера, официально объявляю ВАМ о вступлении в силу этих оборонительных мероприятий с сегодняшнего утра 22 июня 1941 года. Это окончательное решение. Больше мне нечего добавить, граф кладёт на спинку кресла свою ладонь, украшенную перстнем с рунами "SS"(подарок Гимлера) и после эффектной паузы продолжает говорить: Вопросы отъезда всех советских дипломатов и служащих торгпредств будут урегулированы отделом протокола нашего МИД. Господин посол хочет что-то сказать в ответ?

Прослушав перевод пунктов меморандума, Владимир Георгиевич, собираясь с мыслями, почти минуту сидел молча, и, не мигая, смотрел на красную папку с имперским орлом на титульном листе, которую положил на накидку стола. Деканозов молча поднялся с кресла, встал возле стола, обвёл своим взглядом роскошную обстановку кабинета, словно собирался надолго её запомнить, быстро мазнул глазами по всем присутствующим из свиты Риббентропа, крепко сжал в кулаки ладони и отчётливо произнёс:

Граф, распорядитесь, чтобы нас проводили к выходу и отвезли обратно в посольство СССР.

Чрезвычайный и полномочный посол СССР, не замечая протянутую для прощального рукопожатия руку рейхсминистра, повернулся к нему спиной и направился к выходу. Покидая кабинет, дипломат задержался на выходе, развернулся, посмотрел в светло-голубые глаза Риббентропа, идущего за дипломатами и, дав волю чувствам, произнёс так, что услышали все присутствующие:

Это наглая, ничем не спровоцированная агрессия всем вам так даром не пройдёт! Безумцы! Вы ещё пожалеете, что развязали эту войну! Наша расплата будет жестокой! после этих слов он спокойно обратился к своему помошнику: Валентин Михайлович, пойдём уже на улицу из этого гадюшника, да.

Оба дипломата зашагали по коридору на выход из особняка. Бережков, шедший за Деканозовым, смог расслышать, как Иоахим фон Риббентроп, глотая слова и сбиваясь, произнёс им в спину:

Я всегда был против! Прошу мне верить... я пытался его отговорить! Так... передайте в Москве! Гитлер не захотел меня слушать!

Дипломаты вышли из здания Министерсва, когда утреннее солнце красным диском взошло над крышами домов, на чистом небе ни облачка, лишь только лёгкий ветерок, шевеля листву, гуляет по зелёной кроне деревьев. Возникло желание немного постоять и молча покурить, обдумывая случившееся. Но дипломатам пришлось поспешить к министерскому "Мерседесу" - оба не хотели общаться с многолюдной толпой пишущей братии, в разнобой задающей провокационные вопросы. Слово "Безумцы!" было единственным, которое произнёс посол СССР представителям прессы. Под щелчки затворов фотоаппаратов и жужжание репортёрских кинокамер Деканозов и Бережков подошли к лимузину. Помошник начальника отдела протокола Зоммер открыл дверку автомобиля, пригласил дипломатов вовнутрь салона, затем сам разместился на сидении рядом с водителем. "Мерседес" плавно тронулся с места и повёз русских на Унтер-ден-Линден. Несколько минут дипломаты ехали молча, затем Деканозов тихонько обратился к своему помошнику: