– Я не знал! – прокричал я, хотя Финан слишком сосредоточился на своей добыче, чтобы меня услышать.

Я догнал его и нацелил копье в поясницу датчанина.

Опавшие листья взметнулись мне в лицо из-под копыт вражеской лошади, но я все равно нанес удар, а Финан полоснул мечом. Датчанин упал с седла, а мы галопом пронеслись мимо.

– Элфволд мертв! – крикнул Финан.

– Я видел. Он думал, что я предал его!

– Тогда его мозги были в заднице. Куда подевались эти ублюдки?

Датчане скакали к крепости, а наша погоня за всадником увела нас слегка к востоку.

Помню яркий зеленый солнечный свет на листьях, помню, как мы проскакали мимо барсучьей норы, помню стук множества копыт в лиственном лесу, помню облегчение оттого, что я остался жив, хотя только что меня ждала верная смерть… А потом мы оказались на краю леса.

И там все еще царил хаос.

Перед нами была огромная полоса травы – здесь обычно паслись овцы и козы. Земля понижалась, уходя к седловине, а после круто поднималась к воротам старой крепости, стоящей высоко на куполообразном холме.

Датчане галопом скакали к крепости, им не терпелось укрыться за ее рвом и укреплениями, но люди Стеапы уже были среди беглецов, полосуя и рубя с седел.

– Пошли! – крикнул мне Финан и дал шпоры своему коню.

Он раньше меня увидел открывшуюся возможность. Первой моей мыслью было остановить его, остановить беспорядочную атаку Стеапы, но потом мною снова овладело безрассудство.

Я прокричал какой-то воинственный клич без слов и ринулся за Финаном.

Время будто замерло. Теперь я не могу сказать, сколько продлился тот бой на краю холма, но солнце уже встало, его свет мерцал на воде Темеза и освещал высокую траву седловины, делая ее ослепительно-зеленой.

Поток всадников протянулся от леса до крепости.

Мой загнанный конь тяжело дышал, его бока были в пене, но я продолжал его погонять, когда мы поравнялись с оравой месящих дерн преследуемых и преследователей. Финан понял раньше меня, что датчане могут слишком поздно закрыть ворота. Он понял, что они пребывают в такой панике и вообще не подумают закрыть ворота. Пока их люди будут рваться по насыпи, ведущей через ров, и под деревянной аркой, они оставят ворота открытыми, но воины Стеапы так перемешались с датчанами, что некоторые саксы успеют проникнуть в крепость, и, если достаточно наших воинов попадут внутрь, мы сможем ее захватить.

Позже, много позже, когда поэты пели о бое, кипевшем в тот день, они утверждали, что мы со Стеапой атаковали вместе старый дом Тунреслима, что мы нагнали на датчан панику и напали на крепость, пока враг не оправился от поражения. Они рассказали все неверно, конечно, но, с другой стороны, они ведь поэты, не воины.