– Правосудие, – повторил я, глядя на пятерых мерсийцев. – Тебе предстоит жаловать за подвиги золотом или серебром и наказывать за преступления. Вот и яви правосудие.

Мальчик нахмурился, глядя на меня, словно решая, всерьез я говорю или нет.

– Они ждут, – резко напомнил я. – Мы все ждем!

Этельстан посмотрел на пятерых. У него перехватило дыхание.

– Вы христиане? – спросил он наконец.

– Громче, – потребовал я.

– Вы христиане? – На этот раз голос его не дрогнул.

Ханульф покосился на меня, как бы прося избавить от этой глупой забавы.

– Отвечай принцу! – велел я ему.

– Мы христиане, – с вызовом заявил он.

– И тем не менее согласились помочь язычникам овладеть этим городом? – уточнил Этельстан.

– Мы исполняли приказ своего господина, – ответил Ханульф.

– Ваш господин – изгнанник, – заявил Этельстан, и возразить на это Ханульфу было нечего.

– Твой приговор, принц? – потребовал я.

Этельстан нервно облизнул губы.

– Они должны умереть, – выдавил он.

– Громче!

– Они должны умереть!

– Еще громче! – приказал я. – Обращайся к ним, не ко мне. Смотри им в глаза и огласи свой приговор.

Пальцы мальчика впились в подлокотники так, что побелели костяшки.