Я ведь все это время старалась быть сильной, играла роль невозмутимого человека. Каждый день носила маску, с улыбкой от уха до уха. Как будто я поверила в ту роль, которую играла. Вжилась в нее. До сегодняшнего дня я даже и не помнила когда я последний раз подходила к зеркалу. И вот я стою сегодня у зеркала и понимаю что там другой человек, не тот, кем я была эти месяцы. Чужой, потерянный, без ориентиров в жизни. Этот человек был таким бледным, худым с таким пустым взглядом как будто и глаз то у него вовсе не было. На осунувшемся лице были только впадины с черной бездной. На фоне вот этой самой яркой кружки это бесполое существо было словно не видимым. Были только неточные контуры. Силуэт его был полностью размыт. Такое же не улетучивающееся облако на старых фотографиях, которые показывал твой Эрик.

Катя вернулась домой рано, так как две последние пары в институте отменили. Преподаватель уехал в очередную командировку. “Успею приготовить ужин к приходу мамы – сказала она себе – и потом успею съездить за Эриком в лабораторию”. Дождь продолжал набирать обороты, приближаясь к статусу водопада. Входная двери в квартиру была отперта ключом, но плотно прикрыта. Прокручивая в голове свой выход из квартиры, она пыталась поймать момент, в котором вставляет ключ в замочную скважину и делает им два оборота. Во всей квартире был включен свет. Хотя сквозь окна еще пробивались лучи осеннего солнца. На робко произнесенный вопрос “Кто дома” ответа не последовало. Были слышны только стуки дождя по окну и разрывы молнии где-то в центральной части города. Проходя мимо кухни, Катя заметила расставленные четыре прибора и услышала аромат вкусной курочки, запеченной в духовке. На середине стола стояла огромная овощная нарезка, пестрящая красными, желтыми и зелеными цветами. Искушение начать трапезу, не дожидаясь пока за столом соберется вся семья всегда преследовала Катю. Так и сейчас, сглотнув слюну и погладив внезапно зажурчавший животик, она прошла дальше в большую комнату. Занавески повторяли движения ветра, который прорывался в комнату сквозь приоткрытое окно. Они словно темно-синие волны океана, то возвышались, то убывали вдоль всего подоконника.

Возле окна, в самом углу накрытая пледом сидела Анастасия Валерьевна. Держа в руках обеими руками любимую кружку Маши, она склонив голову смотрела на окно, не замечая что в комнате появилась ее старшая, а теперь уже единственная дочь. После очередной попытки окрикнуть маму Катя подвинуло другое кресло, поставила напротив нее и тихонечко села, стараясь не издавать не единого звука.