Капитан больше не верил в то, что перед ним призрак, зато ему казалось, притом почти наверняка, что перед ним опасная сумасшедшая, от которой нужно избавиться любой ценой. Если она и дальше будет хватать его за руки, как сейчас, то он пропал, а вместе с ним и Эглантина.

Уже было слышно, как латники и слуги, перекликаясь меж собой и подбадривая друг друга, занимали насыпь. Конечно, страх встретить такой же прием, какой был оказан их товарищам, немного охладил их пыл. Но это было ненадолго.

На эспланаде послышался голос Антида де Монтегю.

– Вперед! – кричал владетель Замка Орла. – Окружайте насыпь и, как только подойдете к ним на расстояние выстрела, разом открывайте огонь!

– Сударыня, – проговорил Лакюзон, пытаясь высвободиться из судорожно хватавших его рук бледной женщины, – во имя Неба, прекратите… вы же меня погубите.

– Моя дочь!.. – со все возрастающим возбуждением твердила свое женщина-призрак. – Где моя дочь?..

– Да откуда мне знать? И почему вы уверены, что я дожен это знать?! Мы с вами не знакомы. И вашу дочь я тоже не знаю. Они идут… о Господи… идут! Оставьте же меня, сударыня, во имя Неба, оставьте!..

Женщина вдруг вскочила с колен и, схватившись за бриллиантовую розочку, продолжала:

– Тот, у кого этот медальон, должен знать, где моя дочь…

От ее слов капитана точно громом ударило.

– Вы… – воскликнул он, – так это вы?..

И тут же прибавил:

– Ночь на 17 января, верно?..

– Да… да… да… – прервала его бледная женщина. – Тогда, в ночь на 17 января 1620 года, родилась моя дочь… И человек, которому сеньор де Монтегю отдал бедную мою малютку, вырвав ее у меня из рук… человек, которому я, рискуя жизнью, передала медальон, что сейчас на вас… тот человек оставил на первой арке свода след своей окровавленной руки. Видите, я говорю правду… И вы должны знать, где моя дочь… И если у вас есть сердце, вы сжалитесь надо мной!..

Слуги с зажженными смолистыми ветками и латники с мушкетами навскидку уже продвигались сквозь мрак вдоль основания Игольной башни.

Громадный силуэт Антида де Монтегю с аркебузой в руке резко выделялся на фоне освещенных построек.

– Вот уже восемнадцать лет я проливаю слезы и взываю к моей доченьке! – продолжала бледная женщина. – Будьте же и вы милостивы, как наш Господь, сострадающий отчаяшимся матерям… Скажите, где моя дочь?

Время шло – круг вооруженных людей сужался.

Ярко мерцающие блики факелов уже проникли за первую решетку…

Еще минута – и шанс на спасение был бы потерян!