– Известно ли вам, откуда произошло название нашей провинции – Франш-Конте?

Человек в красном ничего не отвечал.

И, немного помолчав, Маркиз продолжал:

– Если известно, я все равно напомню, а нет, так знайте. По смерти Людовика Заики, когда родился его сын Карл Простоватый, граф Бозон, родственник многочисленных отпрысков рода Карла Великого, поднял мятеж. Во главе группы сподвижников, предоставленных ему сородичами и друзьями его жены Ирменгарды, он вынудил вельмож и епископов созвать собрание, и на этом собрании, 15 октября 879 года, его провозгласили королем Бургундии.

В 887 году Бозон умер.

Людовик, сын его и преемник, был еще совсем ребенком, когда Рудольф I, сын немецкого маркграфа Конрада, захватил горную область, расположенную к северу от государств, оставленных Бозоном своему отпрыску.

Тогда-то земли Бургундии и поделили на два независимых королевства.

Первое стало называться Трансюранской Бургундией, а второе – Цисюранской Бургундией.

Впрочем, такое разделение продолжалось недолго.

Рудольф II объединил их вновь, и так королевство просуществовало до 1126 года.

В то время Бургундией правил Рено II. Как раз тогда она была провозглашена графством. Рено II отказался признавать императора своим сюзереном – и подчиненности, сиречь вассальной зависимости, предпочел военную удачу.

Началась война, и Рено, отразив все атаки императорских войск, сохранил за собой право свободного управления государствами. И, поскольку он ни от кого не зависел и своею волей и силой провозгласил себя независимым государем, его стали называть «Вольным Графом», а провинцию, которую он так доблестно защищал, – «Вольным Графством»[63].

Так что мы считаемся прямыми потомками пламенных и счастливых защитников Нашего Вольного Графства! И ценим мы себя не меньше наших отцов! И до последнего вздоха, до последнего человека будем охранять независимость, которая досталась нам в наследство от них!..

Говоря это, преподобный Маркиз воспрял духом. Голос его отныне звучал громко и взволнованно, как боевой горн, и, пока он громогласно взывал к свободе, глаза его сияли все ярче от гордости и воодушевления.

Человек в красной мантии смотрел на него и внимал ему с восхищением и удивлением.

Таким вот каким был этот священник-воин, которого ему описывали как неотесанного мужлана – жестокого, слепого фанатика… А на поверку этот человек оказался глубоким мыслителем, искусным проповедником. Он шел прямо к цели под знаменем великой и святой идеи. Он был чистосердечен в словах и жестах, и взгляд у него тоже был искренний!