Глаза его сразу же остановились на главном действующем лице этой сцены, очевидно, исполнителе главной роли – человеке в красной мантии.

Пленник вздрогнул. Однако при этом на его лице не отразилось ни следа смущения или волнения. На нем читалось одно лишь удивление и даже в некотором смысле удовлетворение. Его верхняя губа дернулась в легкой улыбке, и глаза на мгновение озарились ярким-ярким светом.

Но это была всего лишь короткая вспышка.

Человек в красной мантии мигом ее заметил, и лоб его нахмурился.

Но Маркиз уже отвел от него взгляд.

Его глаза, быстро обведя всех присутствующих, остановились на Черной Маске.

Священник-воин содрогнулся всем телом, словно наступил на змею и почувствовал, как эта мерзкая гадина укусила его в ногу. Его лицо сделалось пунцовым, а глаза, исполненные глубочайшего презрения, полыхнули кроваво-красным огнем.

Это чувство ненависти, а вернее, ужаса, владело им всего лишь мгновение – Маркиз быстро справился собой и как ни в чем не бывало отвернулся.

Офицеров французской армии он оглядел с подчеркнутым безразичием.

Следом за тем его взгляд, будто повинуясь неодолимой притягательной силе, вновь обратился к человеку в красном.

XXI. Двое в красных мантиях

XXI. Двое в красных мантиях

Человек в красной мантии, которого величали «монсеньор» и «ваше преосвящество» и который продолжал сидеть, пока все вокруг него стояли, жестом велел караульным оставаться на месте и, обращаясь к преподобному Маркизу, сказал:

– Подойдите!

Маркиз решительно вышел вперед и, подойдя к человеку в красном, встал напротив него, скрестив руки на груди, причем без малейшего высокомерия и вместе с тем без всякого смирения.

На первый взгляд даже нельзя было сказать, кто из них двоих – пленник, а кто – хозяин положения, кто побежденный, а кто победитель. Они воззрились друг на друга, как двое равных, не боящихся друг друга, но и не ждущих друг от друга ничего хорошего.

Его преосвященство на несколько мгновений буквально впился взглядом в преподобного Маркиза.

Под полуопущенными веками сверкал его пытливый, даже, можно сказать, гипнотический взгляд, способный проникнуть в самые потайные глубины души и сознания собеседника и разглядеть скрывавшуюся там истину.

Узнав после столь пристального и безмолвного осмотра все, что хотел, человек в красной мантии нарушил молчание и медленно, словно нанизая одно слово на другое, проговорил:

– Стало быть, вы и есть преподобный Маркиз?