Бланш, после того как ей вернули дочь, наслаждалась этими мгновениями покоя – ей даже хотелось продлить их до бесконечности. Она жила только настоящим, будто вычеркнув из памяти прошлое и стараясь не думать о будущем. Она была так счастлива, что ей казалось, будто малейшая перемена может ее погубить.

Но Эглантина совсем не разделяла ее настроения… Она постоянно вспоминала последние слова Лакюзона, сказанные женщине в белом: «Скоро я вернусь за вами обеими…» – и горячо молилась, чтобы долгожданный избавитель пришел как можно скорее.

Однако на второй день к вечеру смутная тревога омрачила счастье Бланш. Небосвод ее души, на миг озарившийся светом, вновь затянуло мрачными тучами.

Днем несчастной временами чудился лязг оружия и какой-то странный гул – все это наводило на мысль, что в замке собирается целое войско. С наступлением темноты вновь стало тихо, но даже в наступившей тишине нет-нет да и слышался глухой отдаленный шум, похожий на рокот приближающейся грозы.

Что все это значило? Неужто будущее готовило ей новые тяжкие испытания вдобавок к жесточайшим бедам, выпавшим на ее долю в прошлом?

Эглантина, разбитая телом и духом, лежала в постели, не раздевшись, и спала спокойным, глубоким сном. Бланш стояла в глубоком проеме окна, выходившего на Илайскую долину, всматривалась в непроглядную тьму и прислушивалась к невнятным, едва различимым звукам.

Вдруг во мраке ночи протрубил сигнальный горн Гарба – протяжно и зловеще.

Бланш содрогнулась.

Заунывный звук горна, исполненный тревоги и угрозы, точь-в-точь отражал состояние ее души.

Эглантина по-прежнему спала.

Вслед за сигналом горна послышался человеческий голос.

Речь, обличавшая графа Антида де Монтегю, владетеля Замка Орла, как трижды изменника и клятвопреступника, поставленного вне закона, эхом отозвалась в сердце Бланш.

– Ты слышишь?.. Слышишь? – прошептала она, подойдя к постели и схватив Эглантину за руки.

– Что там такое, матушка? – внезапно пробудившись, удивилась девушка.

– Они идут!.. Они пришли!

– Да кто?

– Предводители горцев… герои… освободители… – Лакюзон, Варроз и Маркиз.

– Ах, – воскликнула Эглантина, в порыве радости вскакивая с постели, – слава богу, мы спасены… и свободны!

Однако неожиданно прозвучавший голос Антида де Монтегю был им своеобразным ответом: «Рано!..» – ибо в словах его звучала явная угроза: «К вам, самозваным вожакам горских разбойников, обращаюсь я, владетель Замка Орла, я, человек в черной маске, и заявляю, что не боюсь вас и вздерну всех троих на шпиле Игольной башни!»

Почти сразу за этим, как мы помним, негодяй скомандовал: «Огонь!..»