– Постоянно.

– А как удалось уйти?

– Сосед у меня женатый, но бабник. Я использовал это обстоятельство, дал ключи. Те и решили, будто я ещё в доме: свет горит, тени ходят. Так и ушёл. – Старик встрепенулся. – Да если бы я с ними был заодно, неужели думаете, я бы вот так тут с вами сидел? Правильно заметили, я бы уже давно дал о себе знать.

– Я теперь вообще ничего не понимаю! – сорвался Донченко. – Всё, всё идёт не так, как нужно! Как планировалось. Будто кто-то точно просчитал наши ходы и теперь двигает нас, как фигурки на шахматной доске.

Рыбаков тронул товарища за руку.

– Лодок, так понимаю, на рассвете не будет?

– Правильно понимаешь. – Лёха с силой несколько раз укусил нижнюю губу: явный признак нервозности. – Да даже если бы и были, кто б нам позволил в них сесть?

– И что будем делать?

– Выход один – попытаться уйти.

– А как же наши? – выдохнул майор.

– Тогда всех повяжут! – не сдержался опер. – В капкане мы! Понимаешь?

– Я остаюсь! – Сашка притянул к себе рюкзак, принялся его расстёгивать. – Вы уходите. Подожду, когда подальше отойдёте, и попробую освободить Санатова. Он охотник, думаю, сориентируется.

Рука майора в рюкзаке нащупала ребристую рукоять пистолета, торчащую из кабуры.

– Бредовая идея, – тут же отозвался опер. – Скрутят – пикнуть не успеешь.

– Это мы ещё посмотрим.

Савицкий протянул руку, наткнулся на ладонь Рыбакова:

– Дайте и мне пистолет. Ножом, боюсь, не смогу. А вот на курок нажать легче. Наверное.

Лёха тихо выматерился:

– Тоже мне, последние герои!

– Там Вика, – никак не реагируя на мат, отозвался Рыбаков. – Хоть и двоюродная, а сестрёнка. Так что…