— О, моя, светлость, ты меня ослепила, — я крепко зажмурился.

Очевидно, сияние диадемы, ослепившее меня, помогло жене лучше рассмотреть меня самого.

— Эй, что это за маскарад? Откуда на тебе эти одежды?

Не оставалось ничего иного, как вновь окунуться в окружающую реальность. Я открыл глаза. На мне был превосходный черный атласный плащ до земли, высокие сапоги из оленьей шкуры, перевязь, усыпанная рубинами и изумрудами, и великолепный работы смертоносная шпага с отполированной до светлой дымки рукоятью из антрацитово-черного янтаря, рождавшего сказочное сочетание яркого блеска боевого клинка и спокойной рассудительности древнего камня. Рядом с головой на песке лежала шляпа с королевским плюмажем.

Жена терла глаза: так ее поразил мой новый образ.

— Где мы? Что с нами случилось опять? Я помню, мы заснули на краю великолепной долины.

— Не беспокойся, — я обнял жену. — Все идет, как задумано.

— Кем?

— Пока точно не знаю, но думаю, что скоро это станет известно. Все эти переодевания и путешествия по новым мирам — своего рода проверка, как мы будем вести себя в той или иной ситуации. Мне так кажется.

— Ничего не пойму, зачем эти проверки? Что мы вообще делаем в этом мире, ты можешь мне объяснить? — жена уткнулась мне в плечо.

— Еще не знаю, но думаю, что осталось недолго. Верь мне, рыцари своих дам не обманывают.

— Ну и как нам себя вести?

— Быть самими собой, моя Королева, — поглаживая жену по голове, я уколол палец о диадему. Чмокнув супругу в лоб, я осмотрел место укола, слизнул капельку красной, как зоря, крови и поднялся на ноги.

— Пойду умоюсь с дороги, пойдешь?

Жена будто не слышала. Она сидела, остолбенев, а по ее лицу стекали растаявшие бриллианты.

— Что это? — она дрожащей рукой прикоснулась к лицу, и на ее пальцах осталась мутная жидкость.

— Это твоя диадема. Поздравляю, ты сумела растопить бриллианты. А теперь, умываться!

Я схватил жену за руку, и мы побежали к воде.

Под полуденным солнцем озеро искрилось и играло как миллиарды драгоценных камней. Вбежав в чистейшую воду, я схватил пригоршню холодной воды и обдал ею жену. Она вскрикнула, ответила тем же, и мы, шумя и смеясь, побежали вдоль берега по кромке воды. Набегавшись, мокрые с головы до пят, мы без сил повалились на землю.

Я огляделся. Наш одинокий шатер с двумя вымпелами над крышей смотрелся отсюда как выброшенный на берег бумажный кораблик.