— Турн, — прохрипел он, когда его блуждающий взгляд наткнулся на друга.

— Держись, Хетош, мы доплывем, тебя вылечат, — ярл схватил его за руку, краешком сознания поразившись тому, насколько же она горяча.

— Нет… Я ухожу… Проводники… ждут… — и взгляд его уставился куда-то вдаль, он будто уже видел двух идущих к нему волкоголовых богов, — Турн, обещай… отвези свитки… в храм… там поймут…

— Хетош, даже не думай! — стиснул его руку ярл, — Мы доплывем! Мы все равно возьмем все, что нам причитается!

Вместо ответа его друг как-то укоряюще усмехнулся, сделал еще один судорожный глоток воздуха и затих.

— Я что сказал что-то не то? Но что? — недоумевал Турн, закрывая ему глаза и поднимаясь на ноги, — К берегу, — не оборачиваясь, коротко распорядился он, — готовить костер.

Набрать достаточно дров для огненного погребения оказалось не так то просто. Ни одного крупного дерева по берегам вдоль реки не росло, вместо этого лишь изредка, то здесь то там, виднелись клочковатые заросли какого-то корявого кустарника. Но нордлинги далеко разошлись вдоль берега и с завидным упорством вырубали все, что годилось в пищу огню. Не почтить уходившего к богам воина соответствующим погребением было для каждого из них немыслимым делом. В ход пошли даже пустые бочонки из-под воды и дерево припасенное для починок драккара.

Наконец уже ближе к сумеркам из всего этого было подготовлено погребальное ложе и на него уложили тело Хетоша с вложенным в руки мечом, а рядом положили все его вещи за исключением пергаментных свитков, которым было суждено отправиться в храм Нирриаха.

— Ярл, мы не знаем богов Иджифета. Какими молитвами мы будем провожать его? — спросил кто-то из стоящих рядом воинов.

— Не надо, — с отсутствующим видом отозвался Турн, даже не поняв, кому принадлежал спросивший его голос, — Я сам, — и он протянул руку за факелом.

Несколько долгих мгновений он продолжал стоять с горящим факелом. В голове была полная пустота и ни малейшей идеи как позвать двух Проводников в ней не появлялось. Наконец ярл глубоко вздохнул и обратился в своих мыслях к богам:

— Эннубиаш и Ваппуатх, я не знаю, слышите ли вы меня, но лучше бы вам слышать. И прийти сюда за этим достойным сыном своего народа, сделавшим так много для вашего дела. Потому что черная неблагодарность не прощается даже богам, — и он сунул факел в погребальный костер.

И сразу же, как только огонь целиком охватил тело его друга, где-то вдали среди тихой бескрайней степи раздался протяжный волчий вой. От неожиданности Турн вздрогнул, и в его голове всплыла отчетливая картина трех высоких теней удаляющихся в степные просторы.