Перелыгин промолчал, глядя на изумрудно-синий лед, бегущий под машину. В кабине было чисто и тепло, даже уютно тем уютом, который умеют создать дальнобойщики. Неожиданно впереди по льду серой птицей мелькнула тень, а за ней над машиной пронеслась «Аннушка». Глобус убавил скорость и довольно заулыбался, следя за самолетом. «Аннушка» уверенно тронула лыжами заснеженную поверхность Реки, заскользила, вспучивая за собой клубы искрящегося на солнце снега, лихо развернулась, проехала чуть навстречу и остановилась. Дверь открылась, опустилась лестница, по ней сбежал человек в меховом летном комбинезоне и направился к машине.

– Теперь, парень, смотри, запоминай, да не болтай.

Глобус, кряхтя, вылез из кабины. Перелыгин спустился с другой стороны.

Летчик подходил к Глобусу, раскинув руки.

– Дядя Гриша! Крестничек! Не ожидал! – закричал он, обнимая Глобуса. – А я вижу, кто-то, не иначе, огненную воду тянет! Повезло выходит, а? – Он радостно похлопал Глобуса по плечу. – А это с тобой кто?

– Корреспондент, – важно проскрипел Глобус. – Писать про меня надумал. А чего про меня писать?

– Не скромничай, дядя Гриша! Не скромничай! – крикнул летчик. – Ты, земеля, ко мне заскакивай, – легонько толкнул он Перелыгина кулаком. – Громова спросишь, любой покажет. Я много чего про него расскажу. Хочешь, прямо сейчас полетим?

– Сейчас не полечу, – улыбнулся Перелыгин, – а заеду обязательно, спасибо.

– За что спасибо-то, – засмеялся Громов.

– За приглашение спасибо, – опять улыбнулся Перелыгин.

– А-а, – протянул Громов, – тогда жду. Спасибо, землячок, после скажешь!

О Громове ходили легенды. Когда-то он был летчиком-истребителем. Считался асом, успел поучаствовать в небольшой войне, а вернувшись, загулял и был выгнан из ВВС. Здесь тоже иногда срывался в штопор, не летал, но прощали за летный талант и отвагу. Он вывозил из таежных кутьев больных, раненых, беременных, умирающих, детей и взрослых, летал, когда лететь было нельзя, за что и получил прозвище Вездеход.

– Летаешь, значит, – тепло скрипнул Глобус.

– Как видишь, дядя Гриш, только мне уже пора.

– Сейчас, сейчас, – заспешил Глобус. Порылся в инструментах, взял кусачки и двинулся в конец рефрижератора. Открыв ключом висячий замок, перекусил проволоку с пломбой и подозвал Перелыгина.

– Не в службу, а в дружбу, – поскрипел Глобус. – Достань с краю ящичек.

Через минуту «Аннушка» взмыла вверх, заложила лихой разворот и, покачав крыльями, скрылась. Глобус посопел, навесил на дверь замок, замотал проволочку.

– Как же теперь? – спросил Перелыгин.

Глобус непонимающе посмотрел.