– Ах да! Правда, я все забываю, что у меня есть брат, – с горьким смехом сказал Карл. – Так вы говорите, мадам…

– Я говорю, что, к счастью, он раскрыл вашему величеству внешние проявления заговора. Но, как мальчик еще неопытный, он искал лишь следы обычного заговора и доказал только проделку молодого человека; я же искала доказательств гораздо большего злодейства, так как я знаю, какой ум у этого преступника.

– Вот как! А ведь похоже на то, матушка, что вы имеете в виду короля Наваррского? – спросил Карл, желая знать, до каких пределов дойдет ее флорентийское притворство.

Екатерина лицемерно потупила глаза.

– Помнится, я велел его арестовать и посадить в Венсенский замок за ту проделку, о которой вы упомянули; а значит, он оказался еще преступнее, чем я думал?

– Вы чувствуете, как вас съедает лихорадка? – спросила Екатерина.

– Конечно, мадам, – ответил Карл, сдвинув брови.

– Чувствуете вы жар, который жжет вам внутренности?

– Да, мадам, – ответил Карл, все более мрачнея.

– А острые боли в голове, которые как стрелы ударяют вам в глаза и через них проникают в мозг?

– Да, да, мадам! Все это я чувствую, и даже очень! О-о! Вы отлично описываете мою болезнь!

– А достигается все это очень просто, – ответила флорентийка. – Взгляните…

Она вытащила из-под мантии какой-то предмет и подала королю.

Это была фигурка из желтоватого воска вышиною дюймов в шесть. На фигурке надето было платье с золотыми звездочками, а поверх платья – королевская мантия, все из воска.

– При чем тут эта статуэтка? – спросил Карл.

– Посмотрите, что у нее на голове? – сказала Екатерина.

– Корона, – ответил Карл.

– А в сердце?

– Иголка.

– Вы разве не узнаете в этом самого себя?