— А с чего ему врать? Он до сплава Перехода и не видал…

— Не видал, а говорил. Да еще ведь и сам именно к нему пришел да нанялся… И под бойцом загреб, чтоб всех убить — и вас тоже, не одного Перехода. И барку ночью отпустил. Откуда ненависть такая к человеку, про которого ты раньше ни сном ни духом? Ну-ка вон ты, лысый, ты ведь тоже на Перехода только в Каменке первый раз посмотрел, да? Скажи мне: вот узнал ты о сплавщике дрянь всякую. Стал бы ты, как Поздей, барку на бойца править, снасти резать?

— Да уж нет, пожалуй, — согласился кто-то из бурлаков. — Пущай сам пропадает, как бог накажет. Своя-то шкурка себе милее…

— И о чем тогда говорить? Купили Поздея. Хорошо купили.

— А кто?

— Почем я знаю? Кто Федора Милькова застрелил?

— Братцы, а ведь не в Федора стреляли-то! — взволнованно заговорил какой-то молодой голос. — Понял я! Это ведь тоже в Перехода стреляли! На Федоре-то сплавщиков армяк был с дырой на спине — по армяку и спутали! А убить хотели Перехода!

— Да то уж давно все поняли, дурень.

— И все равно я нюхом чую — нечист сплавщик! — упорствовал кто-то.

— Серой, что ли, от него тянет?

— Ну, не серой, а нечист…

— Я, братцы, видел — у него на шее сразу гроздь крестов-то!

— Крестов же, не лягушачьих лапок.

— Он ведь кержак. Кто его знает, какого толка. Может, у них положено так…

— А может, и еретик какой.

— Может, и еретик…

— Нам, Корнила, не то страшно, что барка убьется. Страшен тот, кто ее ведет, понял? Будь другой сплавщик — ладно еще… А с этим — дело на кромочке.

— А вы сами до сих пор не убедились, что он не хочет барку убивать? У него сколь возможностей-то было всех утопить, а? Вспомните, как сегодня под большим бойцом, где руки рубили, прямо в камень нас потащило — и ведь вывел он! Чего боитесь? Он не меньше вашего хочет всех живыми в Лёвшину привести. И идет чисто, как по гладкому.

— То и боязно, что больно чисто.

— Ну, тебе не угодить!