Домой Ящик так и не вернулся. В начале двадцатых красноармейцы за контрреволюцию вырезали всю его семью — жену Марфу и девятерых детей, а верный присяге лейб-казак служил вдовствующей императрице до конца. В 1928 году он отстоял последний трёхсуточный караул — у её гроба. Мария Фёдоровна завещала Тимофею немного денег. Он открыл в Копенгагене бакалейную лавку, женился на местной хохотушке и прожил ещё почти двадцать лет. Тимофей Ящик так и не научился говорить по-датски, но жена его занялась русским и записывала воспоминания лейб-казака: Когда я клал Марию Фёдоровну в гроб, она так высохла, что казалась почти невесомой…
за контрреволюцию
Когда я клал Марию Фёдоровну в гроб, она так высохла, что казалась почти невесомой…
Бывшая принцесса Дагмар пережила императорскую семью на десять лет. Она никогда не увидела страшной могилы сына, внука, четверых внучек и нелюбимой невестки с одной и той же датой смерти: 17 июля 1918 года. Она не хотела верить в мученическую гибель своего первенца и даже в письмах к сестре Александре до конца своих дней говорила о нём только как о живом.
Завтра день рождения моего Ники, и как жутко и печально, что у меня больше нет от него вестей… Где он теперь… Но я знаю, что, где бы он ни был, Господь споспешествует ему. Но как же мне тяжело, как тяжко! Есть вещи, которые нельзя трогать, о которых нельзя говорить, и я скрываю это в самой глубине души.
Завтра день рождения моего Ники, и как жутко и печально, что у меня больше нет от него вестей… Где он теперь… Но я знаю, что, где бы он ни был, Господь споспешествует ему. Но как же мне тяжело, как тяжко! Есть вещи, которые нельзя трогать, о которых нельзя говорить, и я скрываю это в самой глубине души.
Прах Марии Фёдоровны упокоился в саркофаге Королевской усыпальницы кафедрального собора в городе Роскилле, рядом с прахом её родителей и других членов датского королевского дома, но завещала похоронить себя с возлюбленным мужем…
…и когда сменилась эпоха — ровно 140 лет спустя после первого прибытия в Россию, в 2006 году Мария Фёдоровна снова прибыла в Санкт-Петербург. Как по заказу, на берегах Невы её встретила та же погода, о которой писал Фёдор Тютчев:
Небо бледно-голубое
Дышит светом и теплом
И приветствует Петрополь
Небывалым сентябрём.
Воспетая поэтом Дагмарина неделя вернулась вместе с гробом Марии Фёдоровны. В Копенгагене от дворца Кристианборг до гавани траурную процессию провожал почётный эскорт гусарского полка. В российских водах датчан встретил флагманский корабль Балтийского флота с командующим на борту, а в Кронштадте военные корабли приветствовали прибывших тридцатью одним орудийным залпом — как и 140 лет назад. После панихиды в Петергофе гроб с останками российской императрицы Марии Фёдоровны захоронили в соборе Петропавловской крепости — как и было завещано, рядом с могилой её венценосного супруга Александра Третьего.