Я желаю, чтобы мои авиаторы стояли на такой же высоте проявления искусства, как это делают русские.

Не привелось Распутину подняться в небо, чтобы ангелом глянуть на землю. И земля его не приняла. И вода, выбранная убийцами стихия, тоже приютила не надолго. Упокоил старца лишь всепожирающий огонь.

Сифилитичку Хионию Гусеву, что пырнула Григория кинжалом в Покровском, по личному приказу министра-председателя Керенского выпустили из тюремной лечебницы. Вроде уже и не сумасшедшая она, и не преступница… Логика в этом есть: если настоящие убийцы безнаказанны, как можно держать в тюрьме ту, что лишь попыталась убить? А когда народ сошёл с ума и пошёл резать друг друга — безносая Хиония просто оказалась такой же, как все…

Вдохновитель Гусевой, лютый враг Распутина иеромонах Илиодор, хорошо нажился на продаже книги о святом чёрте. Первым за Гришку заплатил Гучков. Императрица платить отказалась, так что Илиодор продал свой пасквиль американцам. После революции он поспешил вернуть себе мирское имя — Сергей Труфанов. Стал сотрудником уважаемого ведомства — ЧК. Беседовал и переписывался с Лениным, делился навыками управления чернью. Вдоволь напившись кровушки и оказавшись под следствием, рванул на Запад. Бежал, пока не добрался до Штатов. Деньги, полученные от продажи прав на книгу, пришлись очень кстати. Под конец жизни заела Труфанова совесть — признался, что Распутина оболгал. Да только никому это уже не было интересно.

Князь Андронников, паразит при Распутине, тоже нашёл себя. Скользкий Михаил Михайлович после Октябрьского переворота выставил себя пострадавшим от прежнего режима и стал не простым чекистом, а начальником ЧК Кронштадта. Он тоже всласть грабил и лил кровь, но уйти в нужный момент не успел: чутьё подвело. В 1919 году князя Андроникова расстреляли по личному приказу главного чекиста страны.

Отец Гермоген — хулитель и гонитель Распутина, едва ли не самый ярый его противник среди церковников, — тоже не миновал ЧК, но как жертва. После Февральской революции священника назначили епископом Тобольским. Когда в город привезли государеву семью, он поплатился за попытки помочь арестантам. Большевики привязали Гермогена к колесу парохода и запустили машину. Огромные гребные лопасти измочалили тело старика о воду.

Продолжали трепать и Распутина. Даже мёртвого — утопленного, похороненного, сожжённого…

Фальшивый «Дневник Вырубовой», состряпанный советским барином Алексеем Толстым, встретили на ура. Хотя Блок записал в протоколе следствия: для прекращения спекуляций фрейлина потребовала, чтобы её освидетельствовали медики. Консилиум признал Анну Александровну Танееву-Вырубову девицей — казалось, пришёл конец разговорам о борделе, в который они с Гришкой превратили императорский двор. Но кому и когда была интересна правда?