— Девять, ваше сиятельство: «Иоганн», «Лебедь», «Анна-Мария», «Гёз», «Компромисс», «Эгмонт», «Горн», «Вильгельм Молчаливый» и корвет «Брил».

— Недурные названия, черт возьми! И если до сих пор нам не удается свернуть голову самому Молчаливому, то судно с его проклятым именем к утру будет нашим.

При свете факелов дыхание разгоряченных воинов клубилось паром.

— Сант-Яго и Испания, — вперед!.. Не возитесь с ними слишком долго.

— До утра, ваше сиятельство!..

Первый отряд ступил на лед. Ожерелье факелов на берегу вокруг дона Фернандо стало постепенно отодвигаться и меркнуть. Мушкетеры подвигались по лиману в полном мраке.

— Сант-Яго и Испания!.. — Голоса замирали, тонули в морозном тумане.

Обледенелая дорога звенела, как железо, под копытами коня. Сын Альбы возвращался в город, во дворец своего отца, чтобы дать отчет о ночном выступлении.

Утро вставало такое же туманное и морозное, как и прошлая ночь. Дона Фернандо разбудил тревожный стук в дверь.

— Ваше сиятельство!.. Ваше сиятельство!..

Сын Альбы раскрыл глаза.

— Сколько пленных и орудий?..

— Наши бежали, ваше сиятельство!..

— Что?.. Они бежали?

— Наши бежали…

Дон Фернандо соскочил с постели:

— Ты пьян?!

— Нет, ваше сиятельство. Оказывается, «нищие» узнали о нашем плане нападения. Они прорубили вокруг кораблей широкую траншею, и флот их стал настоящей крепостью. Едва мы подошли к ним на сто шагов, как их пушки дали залп. Ни один из наших не слышал у них перед этим никакого движения или тревоги. Думалось, даже вахтенные заснули…

— Хитрые собаки, они притаились!.. — Лицо дона Фернандо перекосилось бешенством. — Рассказывай!