— Какие вещи? — спросил Засекин. — Может, котомками поменялись?

— Поменялись…

— И где же теперь Проклова котомка?

— Ась?

— Куда ты спрятал котомку Прокла? — закричал ему в ухо Засекин.

— Положил в горенке для гостей, в избе Матвея Африканыча…

— Как положил? Просто положил?!

— Ну да. В месте, где его постель.

— А что дальше? — закричал вне себя управляющий. — Ну что, что?

— Сам Матвей Африканыч ее и забрал.

— Как забрал?

— Сказал, что у него пропал серебряный подсвечник, и все котомки забрал на проверку. Потом вернул.

Все молчали, потом управляющий нервно воскликнул:

— Ерунда какая-то! Если Бочкарев выудил нужное из котомки, то для чего красногорских пытал? Ведь он о том же вас спрашивал? О золоте и деньгах Прокла Никодимыча?!

— Ну да, спрашивал… его приказчики спрашивали. Особливо Чернуха…

Засекин стукнул по столу ладонью — звякнули ложечки в стаканах, и пламя на фитиле выстрелило копотью.

— Всем молчать! — И Егору: — В котомке ничего ценного не было, потому и продолжали искать. Откуда Матвей Африканыч мог узнать, что ты и есть пособник Прокла?

— Дак я же сказал! Когда всех начали битьем донимать, я и сказал, слово, данное покойнику, нарушил…

— Замкнутый круг, — пробормотал Засекин.

— Как я устал! — неожиданно пожаловался управляющий.