— Откуда и как появляются святые? Только из сонмища великих страданий. Чрез все грешнику надобно пройти, чрез соблазны и преступления, грязь, кровь, хлад, клятвопреступство… чтобы дать душе невиданные испытания… Так что не знаю… Может, Фрол Демьяныч и впрямь святого убил? Новонародившегося праведника?

Библиотечники помалкивали, даже приказчик не посмеивался, а шевелил морщинами на лбу. Молчание нарушила Свекла.

— Если святой помер… значит, было какое-то знамение.

И всех как прорвало, принялись дружно вспоминать, какие странности были этой ночью или утром. Слушать их интересно. Я же уснул, и кто-то перенес меня в горницу на кровать.

XVI

Ранним утром пожаловали господа из полиции и суда. И с ними Мотовилов, строгий, важный, будто незнакомый. Не снимая пальто и шинелей, незваные гости сели к столу, Мотовилов разложил бумаги. Полицейский следователь с загнутыми вверх усами (Засекин обычно подшучивал над ним, не ставя его ни в грош) пристально посмотрел мне в глаза.

— Ну-с, молодой человек, поговорим об обстоятельствах смерти Матвея Африкановича Бочкина.

— То есть Бочкарева, — подсказал Мотовилов.

Я испугался. Со сна я почти всегда дурной и пугливый.

— Это не я! Это все Фрол Демьяныч!

— Что все?

— Ноги развязал…

— Какие ноги?

Они «сняли показания» и заставили меня расписаться. Я в ужасе прикоснулся к ручке с фабричным пером. С меня сошло семь потов, прежде чем я сумел поставить крестик. Потом заставили расписаться батю. Он дрожащей рукой вывел: «Илья Ручейников, сын Петров руку приложил». И спросил робко:

— А зачем? Для чего?

— Судить стервеца будем! — весело сказал усатый следователь, помогая Мотовилову складывать бумаги в папку с двуглавым орлом.

— Кого? Артемку? — побледнел батя.

Господа посмеялись, объяснили-успокоили: Засеки-на будут судить, потому что допрыгался он окончательно. Есть же пословица: кошка скребет на свой хребет. Он все время скреб.

Они ушли. Мотовилов на прощание сжалился, кивнул. Мы с батей остались как бы оплеванные.

— А вдруг промашка вышла? Сынок? Душой чую, что-то не так мы сделали. Но с другой стороны… врать тоже грех. Грех врать в таком деле.