Там, где мы оставили парусник, очень мелко, но до берега еще далеко, и земли пока не видно.

Внезапно Али Омар перестает грести и указывает мне на темный неясный силуэт, виднеющийся по левому борту в ста метрах от нашего судна. Я подношу ночной бинокль к глазам и вижу шхуну со снятой мачтой, видимо, для того, чтобы она не бросалась в глаза. Я узнаю реёк, выступающий за кормой. Это тот самый рыбацкий баркас, который мы видели утром. Он притаился здесь явно не для рыбной ловли.

Наш низкий ялик едва виднеется над водой, и его невозможно заметить с такого расстояния. Мы бесшумно скользим направо, и вскоре шхуна исчезает во тьме. Проделав еще полмили, лодка упирается в песок. Мы втыкаем в него весло, точно крюк, пришвартовываем лодку и осторожно выходим на берег.

Ядовитые скаты, чей сон мы потревожили, поднимаются со дна во взбаламученной воде. Эти плоские рыбы спят, наполовину зарывшись в песке, и могут поразить ядовитым жалом. Абди хочет идти первым, чтобы расчистить нам путь. Мы с Али Омаром уступили ему право на риск, ибо в худшем случае пострадает только один человек.

Наконец мы ступаем на твердую почву. Я не имею ни малейшего понятия, где мы находимся, ибо кругом темным-темно и горы, нависшие над берегом, закрывают часть неба.

Мы идем по гальке и колкому ракушечнику. Там и сям белеют небольшие песчаные холмы, а за ними — тьма, тишина и неизвестность… Я вижу в бинокль неясные очертания других, более удаленных дюн. Кажется, простирающаяся вокруг песчаная равнина безлюдна.

Мы разгребаем руками, проверяя, подойдет ли почва для нашего замысла. Я чувствую, что мои ноги немного увязают, как будто под галькой скрывается тина. Я прилагаю усилие, чтобы освободить одну ногу, а другая в это время проваливается еще глубже. Вскоре тина доходит мне до колен, и я продолжаю увязать. К счастью, дюны совсем рядом, и я могу добраться до твердой почвы прежде, чем меня засосет. То же самое происходит с Абди и Али Омаром. Надо возвращаться назад, ибо мы попали в зыбучие пески.

К счастью, мы находим свои следы, которые благополучно приводят нас к морю. Судьбе было угодно, чтобы мы пристали к высокому мысу, возвышающемуся над окружающей топью. Если бы мы оказались в другом месте, не защищенном дюнами, не представляю, как бы мы выбрались оттуда.

Мы с трудом отыскиваем во тьме свой ялик.

В час ночи мы возвращаемся на борт. У нас еще есть время отойти на безопасное расстояние, пока не рассвело, ибо соседство таинственного судна очень меня тревожит.

В семь часов утра, пройдя через залив, мы бросаем якорь у азиатского берега, в трех кабельтовых от пустынного пляжа, к югу от мыса Рас-Судр. Вчерашние рыбацкие лодки исчезли. Должно быть, они вернулись на рассвете в Суэц и появятся здесь опять только после полудня.