Поезд идет по длинной дамбе, где отгороженная насыпью дорога вьется вдоль железнодорожного полотна. Путь занимает всего семь-восемь минут.

Суэц — это арабский город с европейскими кварталами, древний город, в который купеческие суда некогда привозили восточные пряности и кофе.

Европейская часть соседствует с вокзалом. Улица Кольмар напоминает главную улицу провинциального городка. Чего тут только нет: модный магазин с вывеской «Дешевые товары», ателье с швейной мастерской, где закройщик одет, точно к первому причастию; большие часы над мастерской часовщика; бакалейная лавка, пропахшая треской; галантерейщица, сморщенная старая дева с котом, красующимся в витрине лавки, дверь которой открывается с музыкальным звоном… Ни единой коляски на мостовой, кругом только пешеходы.

Мы направляемся в кафе, почти такое же, как в Порт-Саиде, но здесь сидят мирные торговцы и служащие, коротающие время перерыва. Впрочем, они похожи на праздных порт-саидовских завсегдатаев, как братья, и точно так же прожигают жизнь за стаканом воды, чашкой турецкого кофе или игрой в триктрак.

Александрос увлекает меня в самый темный угол зала с видом заговорщика, совершенно неуместным в этом заведении, где никто меня не знает и не обращает на меня внимания. Но, может быть, он здесь — человек известный? Нет, скорее всего, эта ребяческая игра доставляет ему удовольствие.

Хозяин заведения, естественно грек, здоровается с Александросом за руку. Они быстро переговариваются, и хозяин отправляет зачем-то официанта — греческого мальчишку, который выбегает в боковую дверь, предварительно сняв белый фартук. Александрос засыпает меня вопросами.

— Да нет, на борту у меня ничего нет, подумайте только, надо быть сумасшедшим, чтобы так рисковать. Но не волнуйтесь, все — в моем распоряжении и прибудет в город, когда я только пожелаю!

Моя уверенность и загадочные недомолвки производят большое впечатление на моего собеседника. Я рассказываю ему также о паруснике, замеченном в заливе, и о встрече со сторожевым кораблем и вижу по его уклончивым ответам, что он и вправду очень плохо знает Суэц. Зато он твердит без умолку о Порт-Саиде, который меня совершенно не интересует.

Я спрашиваю себя с тревогой, зачем я связался с таким олухом и что можно ожидать от несчастного пьянчужки. Между тем посыльный возвращается. Пошептав что-то Александросу на ухо, он вновь надевает фартук и принимается сновать между столиками с подносом, заставленным «алики» и «метриос» (кофе с сахаром и без сахара).

Александрос отвечает на мой немой вопрос: