— Поймите, речь идет не о господине де Монфрейде, а о французском подданным, требующем справедливости. Франция через своего полномочного посла требует от вас безоговорочного выполнения приказа, исходящего от вашего государя. Не вынуждайте меня прибегать к крайним мерам…
Лекюйер, который ведет протокол собрания, подмигивает мне, как мальчишка, за спиной поверженного эфиопа.
Покинув миссию, я направляюсь на вокзал в машине, любезно предоставленной мне папашей Труйе, чтобы забронировать вагон для груза. Но по дороге я вспоминаю, как поспешно ретировался Зафиро, и это кажется мне подозрительным. Уж не торопился ли он на вокзал, чтобы подговорить служащих-греков отказать мне в просьбе о вагоне?..
Я заезжаю к Труйе и делюсь с ним своими опасениями. Торговец, ошеломленный успешным окончанием моего дела, посылает на вокзал одного из своих работников, чтобы он заказал вагон от своего имени. Он снабжает меня письмом к начальнику вокзала на случай затруднений.
Подъезжая к вокзалу, мы встречаемся с машиной британской миссии, в которой восседают Зафиро и посланец Тафари. Заметив меня, они отворачиваются: значит, предчувствие меня не обмануло.
Я направляюсь в отдел грузовых перевозок и обращаюсь к его начальнику, греку по имени Возикис. Услышав мою просьбу, он восклицает:
— Вагон! Бедный господин де Монфрейд, о чем вы только думаете? После повреждения линии в прошлом месяце все разладилось, и мы сможем дать вам вагон не раньше чем через неделю… в лучшем случае!
Я замечаю:
— Но господин Труйе только что без труда получил вагон.
— Да, это так, но ему просто повезло. Этот вагон как раз вышел из ремонта…
— В таком случае отдайте его мне.
— Вы шутите! Как я могу отнять у клиента то, что он уже получил!
— Да, вы правы, и господин Труйе об этом подумал. Держите, вот письмо, оно избавит вас от угрызений совести.
Бедняга Возикис теряет дар речи и смотрит на меня, разинув рот. Наконец он читает письмо и сконфуженно бормочет:
— Ах, отлично, отлично… В таком случае я рад вам услужить…
— Я в этом не сомневаюсь, дорогой господин Возикис, и надеюсь, что смогу получить вагон сегодня в два часа дня.
С этими словами я кладу ему под промокашку купюру в десять талеров. Грек озирается по сторонам и, убедившись, что за нами никто не наблюдает, отвечает мне благодарной улыбкой. Нагнувшись к нему, я шепчу ему на ухо:
— Если вагон будет прицеплен завтра к утреннему пассажирскому поезду, вы получите еще сто талеров.
Сияющий взгляд Возикиса свидетельствует, что он всецело на моей стороне.