Это случилось на седьмой день после того, как на прииск со второй партией старателей пришла Луша. Заметила Пелагия, что её подруженька за день до этого поздним вечером куда-то исчезла. Может, куда к мужику какому убежала, эка невидаль! Радоваться бы за Лукерью, да женскую душу червинка точит, не может быть такого, чтобы она не сказала, с кем дело имеет. Так уж заведено у женщин — поделиться с своими чувствами, переживаниями и успехами на любовном фронте. Ан нет, тут не так всё получается. Молчит Лушка, и это ещё больше заводит Пелагию. На вторую ночь подготовилась и выследила, куда подруга побежала: в избу к Ченке! Вот те новость! Летом, когда тепло, обычно бабы в тайгу бегут, на условленное место, стараются схорониться где-то в чаще, у берега озера. А тут — на тебе, непонятные поступки.

Ещё больше Пелагию любопытство заело: к кому? Притаилась за конюшней, ждёт, когда совсем стемнеет, чтобы подойти к жилью Ченки да в окошечко посмотреть, что там происходит. А из окна свет льётся… Дождалась положенного времени, только хотела полюбопытствовать, а тут дверь сама скрипнула, открылась. На улицу выходят обе: Ченка и Лушка, по сторонам озираются. Сразу видно, посторонних глаз опасаются. Постояли немного, торопливо пошли к берегу озера. Пелагия за ними, сняла с ног обувку, босиком по земле тихо ступает.

Идут Ченка и Лукерья в темноте впереди, Пелагия следом. Спустились к берегу, к лодкам. «Эх, — думает Пелагия. — Сейчас сядут в лодку, уплывут! Ченка, чертовка, какая ей разница, когда плавать? Хоть днём, хоть ночью одинаково видит. Она с веслом что рыба в воде. А мне как? Не смогу за ними угнаться. Что делать?»

А женщины и правда сели в берестянку. Отважная рыбачка лихо оттолкнулась от берега веслом, лихо погнала лодку в озеро. Тяжело вздохнула Пелагия: эх, ушли, не догнать. Однако видит, тёмное пятно на воде несколько развернулось вправо и быстро пошло вдоль берега, к перешейку. Приободрилась Пелагия, поняла, куда плывут подруги — к запору, переходу во второе озеро. Заторопилась по тропинке вокруг озера, хорошо, что дорога знакома. Бежит, огибая лиман, изредка останавливается, прислушиваясь к негромким всплескам на воде. Плывут. Эх, только бы успеть…

Добежала, но слишком поздно. Берестянка вытащена на берег, а самих женщин нет. Заметалась из стороны в сторону: где они? Потом вдруг додумалась: наверное, ушли дальше, теперь уже по тропе вокруг второго озера, на Вороховскую заимку. Пошла следом. Иногда останавливается, прислушивается. Да, вот точно, где-то впереди едва слышны голоса женские. Точно, Ченка и Луша переговариваются. Думает: «Ну, теперь не уйдёте. Узнаю, куда по ночам бегаете, — усмехнулась сама себе и представила: — Вот смеху-то будет, когда я вас „на месте“ поймаю…»