— Когда?

— Сегодня. Я уберу посуду, ты свяжись с Вилде.

— Может, оставим это на завтра? Рабочий день уже кончился.

— Не забывай: чем быстрее мы выполним задание, тем скорее попадем в желанную Швецию. Ты и не представляешь себе, какая там жизнь! И какие девочки! О боже!

— Девочки?.. Да я ведь с женой поеду?

— Ну и что? Где сказано, что кофе нельзя коньяком запивать?

Риекстинь, усмехнувшись, встал.

Оставшись один, Лейнасар тщательно проверил квартиру. Больше всего огорчало отсутствие второго выхода. А потом еще этот «кофе»! Лейнасар очень хорошо помнил Милду. Если она что-либо узнает, всему конец. Нагрянет нежданно-негаданно со взморья мужа проверить — не водит ли на квартиру кого-нибудь. Один раз можно будет объяснить присутствие в квартире Лейнасара, но потом возникнут подозрения и начнутся расспросы. Надо заблаговременно подумать и о другой квартире. Прежде всего все-таки следует узнать, что с Карнитисом.

Только Лейнасар принялся убирать посуду, как вернулся Риекстинь. Вилде уже ушел домой. Живет на Миера, 6.

— Стемнеет — сходим, — решил Лейнасар.

3

Вилде — не Риекстинь. Человек другого калибра. Три поколения его семьи имеют высшее образование. Дед — инженер-строитель, отец — один из первых инженеров-электротехников в Латвии, образование получил в Берлине, сам Вилде тоже учился в Берлине и Вене. В детстве в их семье разговаривали только по-немецки, и семья эта окончательно онемечилась бы, не откройся для Вилде в 1934 году после фашистского путча заманчивая перспектива занять выгодный пост на государственной службе за счет местных немцев. И Вилде превратился в латышского националиста. Он стал пространно рассказывать о том, какую видную роль в Латышском обществе играли его дед и отец. Дед дружил с самим Андреем Пумпуром, а Фрицис Вейнберг, по крайней мере, раз в месяц обедал у его отца. Особенно словоохотливым Вилде становился за кружкой пива. А в поглощении этого напитка он достойно продолжал традиции виднейших деятелей Латышского общества. За вечер с кем-нибудь вдвоем без особого усилия пропускал бутылок семь — десять.

В 1940 году, когда после установления в Латвии советской власти Германия спешно закончила затянувшуюся репатриацию прибалтийских немцев и под этим предлогом выдала многим латышским буржуазным националистам германские паспорта, местные немцы, с которыми Вилде порвал ради карьеры, не взяли его.

Чтобы хоть на время скрыться, Вилде уже в августе 1940 года уехал в Вентспилс и поступил на электростанцию. Тут он в самом конце войны связался с кругами ЛЦС. Когда бывший капитан буржуазной армии Румба на свой страх и риск, с ведома Гинтера, организовал лодку, чтобы удрать в Швецию, на ней нашлось место и для Вилде и его обоих сыновей — студентов теологического и инженерного факультетов. Только лодка вышла в море, как вокруг нее начали рваться артиллерийские снаряды. Беглецы, решив, что они обнаружены береговой артиллерией, вернулись. Оказалось, что немцы на берегу наспех организовали полигон для испытания орудий нового образца. Несколько снарядов, миновав цель, угодило в море.