– У тебя, как всегда, благородные порывы, но сейчас ты не смотришь на вещи здраво. Антоний рассмеется вам в лицо. Все, чего ты добьешься своими страданиями, – это поможешь затянуть войну.

Сервий грустно посмотрел на Марка Туллия.

– Что сталось с моим старым другом, который ненавидел военную службу и любил книги? Я порядком по нему скучаю. И явно предпочитаю его подстрекателю, который разжигает в толпе жажду крови.

С этими словами он неловко забрался в свои носилки и был унесен вместе с другими, чтобы начать долгое путешествие.

Пока римляне ожидали результатов мирного посольства, подготовка к войне замедлилась и шла спустя рукава, о чем и предупреждал Цицерон. Несмотря на то, что по всей Италии набирались рекруты для новых легионов, теперь, когда непосредственную угрозу как будто рассеяли, не было особого смысла спешить. Между тем, Сенат сумел привлечь только два легиона, которые встали лагерем рядом с Римом и провозгласили, что они за Октавиана, – Марсов и Четвертый. Получив разрешение Октавиана, эти легионы согласились маршировать на север под командованием одного из консулов, на выручку Дециму.

В соответствии с законом тянули жребий, кому занять пост командующего, и по жестокой шутке богов, он достался больному человеку, Гирцию. Глядя, как тот, в красном плаще, похожий на призрак, болезненно поднимается по ступеням Капитолия, чтобы принести по традиции в жертву Юпитеру белого быка, а после уехать на войну, Цицерон преисполнился дурных предчувствий.

Прошел почти месяц, прежде чем глашатаи города возвестили, что мирное посольство возвращается, приближаясь к Риму. Панса созвал Сенат, чтобы в тот же день выслушать их доклад.

Только двое из посланников вошли в храм – Кальпурний Пизон и Марк Филипп. Пизон встал и мрачным голосом объявил, что доблестный Сервий не успел добраться до штаба Антония, скончавшись от изнеможения. Поскольку до Рима было далеко, а зимнее путешествие – дело долгое, пришлось кремировать его на месте, вместо того чтобы доставить тело домой.

– Должен сказать, сограждане, мы обнаружили, что Антоний окружил Мутину очень мощной системой осадных механизмов и все время, проведенное нами в его лагере, продолжал забрасывать город снарядами, – сказал затем Кальпурний. – Он отказался позволить нам пройти через осадные линии и поговорить с Децимом. Что же касается условий, которые нас уполномочили предложить, то он отверг их, дабы выдвинуть свои.

Пизон извлек письмо и начал читать:

– Он откажется от своих притязаний на губернаторство в Ближней Галлии, только если ему в порядке компенсации отдадут Дальнюю Галлию на пять лет вкупе с командованием над армией Децима, доведя его военные силы до шести легионов. Он требует, чтобы все указы, которые он издал именем Цезаря, были признаны законными, чтобы не было никаких дальнейших расследований исчезновения городской казны из храма Опс, чтобы его сторонникам даровали амнистию и, наконец, чтобы его солдатам заплатили то, что им причитается, а также вознаградили их землей.