Давид вышел из темноты и, подойдя к одному из бедуинов, внимательно осмотрел его и, утвердительно кивнув головой, произнес:

– Этот шел с караваном Сулеймана. Он разливал нам чай.

Бедуин попытался было прыгнуть в темноту, но Малик предупредил его, ткнув стволом под ребра.

– Тихо! – пригрозил он. – Где остальные?

Поняв, что сопротивляться не имеет смысла, начали говорить:

– В Аль–Фашере… Сулейман сказал, что мы можем вернуться в Гереда. Хотели забрать верблюдов, что оставили.

Давид обернулся к водителю–негру и спросил:

– Почему он отпустил тебя?

– Я ему больше не нужен.

– Он нанял другой грузовик?

– Нет. Законтрактовал «Грека».

– Какого еще «грека»?

Негр неопределенно пожал плечами.

– Ну, «Грек»… У него есть самолет. Он довезет их до Порт–Судана.

– Когда?

– Утром.

– Утром? – голос у Давида дрогнул. – Сможем приехать вовремя?

Вопрос был обращен к водителю, но тот лишь в очередной раз пожал плечами.

– Никто не знает. Зависит от проколов.

Оно и в самом деле зависело от проколов. Он мог бы и сейчас уверенно заявить, что и на этот раз, когда до Аль–Фашера было рукой подать, удача оказалась не на его стороне, потому что не проехали они и часа, как колесо лопнуло в очередной раз, после чего взбешенный Давид схватил ружье и пообещал перепуганному насмерть водителю–негру разнести череп, если он не поторопится, на что тот попытался вразумить его, объясняя, что если заплата не приклеится, как следует, то все усилия окажутся напрасными и колесо опять лопнет, когда он будет накачивать его, и продолжал трясущимися от волнения руками клеить латанную–перелатанную камеру.