По ту сторону, не далее чем сто метров, а может быть и меньше, ездили современные автомобили, люди шли по улицам, куда им захочется, открывался мир настолько далекий от рабства, как она сейчас была далека от улиц Парижа. Где–то в порту прозвучала сирена швартующегося корабля, над головой вначале нарастая, а затем, удаляясь, послышался звук двигателей реактивного самолета. Там, за этими стенами, прохаживались полицейские, ходили солдаты, ездили такси, торговцы продавали фрукты со своих лотков и киосков, дети спешили в школы, а мамаши по магазинам… Там, за этими стенами начинался двадцатый век, со всеми своими пороками и достижениями, со своей нищетой и расточительством, с присущей ему тиранией и борьбой за свободу… Там, за этими стенами, где–то ждал и искал ее Давид…

Она взглянула по сторонам: бассейн с фонтанами, сад с пальмами, вокруг высокие стены. И здесь она должна будет провести остаток своей жизни, а когда постареет, станет толстой и не привлекательной, хозяин за ненадобностью перепродаст ее кому–нибудь еще.

Она вспомнила о том, что пообещала сама себе: «Я брошусь в море или остановлю дыхание, пока легкие не лопнут» И когда же исполнить обещанное?

Может быть через час, а может быть завтра.

Порт–Судан – всего лишь последняя ступенька на этой лестнице страданий, что–то вроде грязной прихожей перед гаремом и она это отлично знала.

«Мне нужно подготовиться, – прошептала она. – Нужно забыть прошлое, как прекрасна жизнь, нужно забыть Давида и как я люблю его… Нужно все забыть, потому что если это не сделаю, то у меня не хватит сил покончить со всем этим. Я не должна оглядываться на прошлое, нужно смотреть только вперед, чтобы ни одно воспоминание не смогло удержать меня…»

Она села в углу, поджав ноги, опустив голову на грудь, трогательная в своем одиночестве темнокожая фигура на фоне разноцветной мозаики, прудов с прозрачной водой, дубовых дверей и садов с цветущими розовыми кустами и раскидистыми пальмами.

Где–то далеко три раза прозвучала корабельная сирена.

Где–то далеко три раза прозвучала корабельная сирена.

Он смотрел на море – наверное, самое соленое и самое теплое из всех морей в мире, зажатое между двух пустынь. Сюда не вливалась ни одна река, а потому и не приходила свежая вода, чтобы разбавить эту соленую воду.

Ему припомнились слова консула, когда он был в Доуала:

– Постарайтесь вернуть свою жену до того, как ее переправят через Красное Море. После этого она исчезнет навсегда…

И он почти добился этого.

Два раза она была на расстоянии вытянутой руки и оба раза ее выхватывали у него, буквально между пальцев, но сейчас, когда многие полагали, что все уже закончилось, он не считал себя побежденным. Он продолжит бороться, продолжит идти вперед туда, за море, за очередную пустыню, куда люди здравомыслящие никогда бы не пошли, посчитав это безумием, а безумные – вполне достижимым. Он не перестанет бороться до самой смерти, и найдет тех, кто продолжит его борьбу, если он падет.