– Если мы будем на это обращать внимание, то просто спятим: рабство, пытки, расстрелы, наркотики, голод, болезни… Нужно иметь стальную броню против всего этого, или одни лишь мысли об этом доведут до помешательства…

Давид хотел было ответить, но неожиданное появление Малика–эль–Фаси, проскользнувшего в комнату бесшумно, словно тень, прервало его на полуслове.

– Этой ночью в одном из кафе на берегу будет организован аукцион жемчуга, – сказал он.

– И?

– Один негр поклялся, что все местные торговцы жемчугом придут на эти торги.

В темноте было слышно, как море шелестело еле приметной волной по нагретому за долгий день песку.

Указанная кофейня оказалась большим домом, сложенным из глинобитного кирпича, стоящим на расстоянии метров в двадцать от края воды в окружении вытащенных на берег для просушки рыбацких лодок и развешанных повсюду, даже на стенах самого дома, сетях. Вокруг царил абсолютный ночной мрак, ни лучика свет не проникало наружу сквозь плотно закрытые ставни, и не было ни малейшего признака, указывающего на то, что внутри заключались сделки на сотни тысяч фунтов и продавался красивейший жемчуг со дна Красного Моря и Персидского Залива.

Время от времени из темноты выныривала безликая, закутанная с головы до пят, фигура, стараясь ступать бесшумно, подходила к дому и осторожно стучалась в дверь. Немедленно открывалось небольшое оконце, и там появлялась физиономия индуса с длинным и крючковатым носом, он самым внимательным образом осматривал нового посетителя и обнюхивал его, что было вернее, чем просто смотреть в подобной темноте.

Потом дверь приоткрывалась, на песок падал узкий клин света и человек проскальзывал внутрь, дверь захлопывалась, и снаружи все опять покрывал ночной мрак, и наступала тишина.

А внутри, в большом зале, уже собралось больше сотни разного рода персонажей. Воздух был тяжек и мутен от густого дыма сигарет, разнообразных качимб и наргиле с табаком и гашишем.

Все говорили, но делали это голосами приглушенными, собирались в небольшие группы. Повсюду слышалась арабская речь, доносились также слова на английском, французском, итальянском, греческом языках, на хинди и на сотне разнообразных африканских диалектов. Наряды тоже разнились, как на бразильском карнавале, но преимущество было, все–таки, за белыми балахонами суданцев, однако было также много египетских красных фесок, бурнусов саудитов, можно было заметить высоких сомалийцев, скромных индусов, белых, японцев, китайцев…

Каждые два–три месяца ювелиры и торговцы жемчугом со всего Востока устраивали подобные собрания в каком–нибудь укромном уголке Порт–Судана, чтобы обменяться самыми красивыми жемчужинами, добытыми со дна морей за последнее время. В местечке тихом и подальше от нескромных глаз представителей закона и правительства, сборщиков налогов и разного рода профсоюзов.