— И что? — В голосе князя прозвучала сталь, взгляд стал угрожающим. — Может, и это забудешь. Так давай, я готов!

— Командир! — Сашко тяжело задышал.

— Черт, ты хоть понимаешь, что сделал? Полегчало? Весело теперь?

— Может мне прощения попросить? — Скривился русин.

— Княже! — Орлик кивнул на дверь.

— Надо будет — попросишь. — Адам отвернулся и почти шепотом добавил. — У себя же и попросишь, коль поумнеешь.

Скворуш вскочил и с мрачным лицом отошел к окну. На вошедших даже не взглянул. Застыл, упершись побелевшими кулаками о подоконник.

Мальчишки нерешительно замерли на пороге, только толчок Марека в спины заставил их пройти на середину. Матвею, под изучающим взглядом князя, казалось, что стук его сердца слышен всем. Не зная, куда девать руки, он положил правую на навершие кинжала, но тут же отдернул, спрятал за спину.

— Добро, — произнес Адам, кресло его выделялось среди остальных размерами и красивой резьбой. — Значит, ты — Матвей Ражаница?

— Да, — кивнул мальчик.

— Сколько тебе лет?

Матвей, кусая губы, оглянулся на Славко. Тот кивнул незаметно, отвечай, мол.

— Двенадцать, — выдохнул Матвей.

Борут разглядывал его тяжелым взглядом несколько долгих мучительных мгновений. Матвей почувствовал, как вспотели у него ладони, ноги, словно ватными стали. Ему казалось, вся жизнь его зависит от того, что сейчас скажет князь.

— В дружину хочешь? — Последовал вопрос.

Мальчик кивнул, потом опомнился, выдавил с трудом:

— Да, хочу.

— Как считаешь, Микола, нужны нам такие молодцы? — Голос князя стал почти веселым.

Матвей перевел взгляд на Орлика, почувствовал, как на глаза слезы наворачиваются. Если не возьмут, он никогда… Додумать не успел.

— Такие, — медленно произнес Орлик, его холодный взгляд не предвещал ничего хорошего, — такие нужны, княже, через пару годков толк будет.