Кстати, поначалу тому коммерсанту хотели просто уголовное дело пришить. Такие вот орлы. Но не выгорело болезным.

Во какого я вам тут вранья военно-морского наплёл! Нравится? Я ж и говорю: флот славится трепачами, балагурами и заливалами. Кто ж им верит-то? Просто интересно послушать, и не более того…

А что касаемо того блокшива, так на него каждый желающий легко может полюбоваться. Правда, издалека. Он так и стоит, унылый и ржавый, с жутким креном и дифферентом, у зюйдового плавпирса бухты Завойко. За несколькими ещё оставшимися корабликами-ветеранами 114-й брк ОВР, тральцами и эмпэкашками. В лучах весёлого камчатского солнышка. На настоящий момент ещё не утонул и на металл не допилен.

САГА О ПЛАВПИРСЕ 

САГА О ПЛАВПИРСЕ 

Сейчас там нет пирсов. Бетонная (когда-то) дорога с проросшим сквозь швы конским щавелем и подорожником, камни, подъездные пути к корням пирсов, сами эти корни, тоже бетонные. Уже разваливаться начинает. А плавпирсов нет.

Это я про Бечевинку, конечно.

Когда в начале 90-х вызрело решение сократить этот забытый Богом гарнизон, адмиралы и капразы, говорят, за те пирсы чуть не попередрались. Потому что пирсы были плавучие. Один торец в бетонный пирс упёрт, второй «мертвяками» под водой растянут. Вот к ним лодки подводные и вязались. И не только вязались, и не только лодки.

Говорят даже, что само сокращение гарнизона было обусловлено как раз именно возможностью капитально нагреть свои адмиральские и генеральские карманы. Поговаривают. Не стану отрицать, не стану подтверждать. Однако сильно похоже на то.

Пирсы, понятно, растащили в последнюю очередь – ведь с них грузилось всё оно самое, что можно было с отменяемой Бечевинки утащить и продать. Упёрли, конечно, далеко не всё – там и по сей день некисло поживиться можно. Но – многое. Отдельный рассказ нужен, и не мой, ибо я при том лично не присутствовал. И не тут, а в кабинете с честным прокурором.

Короче, прибуксировали один из этих пирсов в Завойко. Некий адмирал лапу наложил: моё!!! Ещё бы, плавпирс, потенциальное золотое дно. Даже в не самом прекрасном техническом состоянии. И торчал он там, грустил, привязанный. Остальные уже попродавали кому-куда, а этот всё участи своей ждал. И дождался.

Дунуло с зюйд-оста. Баллов семь дунуло. И оторвало плавпирс. И поплыл он в радости по воле ветра и волн по Авачинской губе. Он, может, всю жизнь мечтал об автономном плавании, и вот, свершилось! Ввечеру, ага. Из бухты Раковой да по Раковой отмели (и даже буи не срезал), и дальше на внешний рейд. И прямиком в диаметрально противоположный угол Авачинской губы, хотя слово «угол» к круглой бухте, конечно, малоприменимо.