После пяти месяцев заточения в школе, хотя планировался курс на четыре месяца, сдавали выпускные экзамены авторитетной комиссии, в которую входили все сотрудники школы. Нас разогнали по стойлам. Каждому выдали по двенадцать вопросов, что соответствовало количеству изученных дисциплин. Времени выделили четыре часа.

Благодаря хорошей памяти, я написал очень подробные ответы, опасался, что мне может не хватить времени. Успел.

Всего через день была сдача устных экзаменов. Потешно выглядело. Экзаменаторы сидят за решеткой, подобно зверям в зоопарке. Это так выглядит с моей стороны, а с их стороны все наоборот. Экзаменовали каждого курсанта в отдельности. С моей стороны прозвучали уверенные ответы на двенадцать вопросов. Похоже, моими ответами экзаменаторы были удовлетворены, поэтому меня отвели в камеру. Завалился на кровать в одежде и обуви, хотя это было грубейшим нарушением распорядка дня, и стал дожидаться, когда мне доставят обед.

Наступило время сдавать зачет инструктору по гимнастике. Пока переодевался, заметил на полу плохо затертые следы крови. Кого-то инструктор уже проверил, и, похоже, его оппонент получил хорошую взбучку.

После команды инструктора к началу боя, я быстро атаковал его, проведя пару резких ударов по корпусу, вынудив соперника чуть опустить руки. Этого я ждал все долгие пять месяцев! Как только инструктор чуть опустил руки, прикрывая туловище, я влепил ему правый боковой точно в голову. Естественно приложился не со всей силы, мне хладный труп оставлять в школе не следует. Но инструктору и этого хватило с лихвой, он улегся на пол гимнастического зала с приличным грохотом.

Вместе с конвоиром, доставившим меня на зачет, усадили инструктора на лавку. Гимнаст в себя пока не пришел. Конвоир отвел меня в камеру.

Откровенно говоря, радовался, что мне посчастливилось подловить инструктора на его же приеме. Ничего полежит немного, придет в себя, и уверен меня запомнит. А не надо было делать из меня боксерский мешок для отработки ударов. Я не очень люблю копить долги, вот и воспользовался случаем.

Ужин и оберст-лейтенант Шульц появились в моей камере одновременно. Офицер пожурил меня за неоправданную жестокость по отношению к Хайнцу. Оказывается, этого гимнаста-боксера зовут Хайнц!? Оберст-лейтенант Шульц отметил, что Хайнца отвезли в больницу, так как у него открылась сильная рвота. По моей вине выпуск курсантов несколько задержится, до тех пор, пока не пришлют из Берлина другого инструктора. Задерживаться в тюремных стенах мне не хотелось, но ничего не поделаешь, сам же хотел поставить Хайнца на место, вот теперь приходится терпеть.