После тяжелого и изнурительного перехода корпус сосредоточился в деревне Заречье, у подножья Нижних Бескид.

Наш отдел разместился в трех верстах от основных сил армии в маетке сбежавшего австрийца. Удивительно, но слуги остались на месте. Видно, хозяин, покидая свою собственность, отдал соответствующее распоряжение.

Наконец-то нам удалось отогреться как следует. С разрешения подполковника Волкова, я, так сказать, влился в коллектив отдела. Проще говоря, организовал нехитрый ужин с употреблением коньяка, пара бутылок которого болтались в моем кофре. Пришлось у слуг маетка прикупить провизии, не грабители мы, в конце концов. Хорошо пожаренная говядина, свиные колбаски с солеными огурчиками и грибочками, сметались со стола быстро. Не скажу, что в пути мы голодали, но покушать в тепле, в спокойной обстановке – удовольствие неописуемое.

– Капитан, а вы не находите, что заедать коньяк огурцами и грибами моветон, – скривился прапорщик Шереметьев, но тем не менее коньяк употребил и хрустел огурцом. – Так делают только сиволапые крестьяне и невоспитанные офицеры.

– Помилуйте, Аркадий Всеволодович, мы на войне, сейчас не до гастрономических изысков, – ответил я прапорщику, не обратив внимания на его колкость, ведь Волков разрешил общение без чинов. – Лимоны однозначно бы замерзли в пути. Или вы любите мороженные цитрусовые?

– Все должно быть чинно и благородно, несмотря ни на что, война – не повод отступления от принятых правил. А если вы допускаете подобные вольности по отношению к своим коллегам, то это может свидетельствовать о низком уровне вашей личной культуры.

Сидевшие за столом офицеры недоуменно переглянулись. Волков поморщился, словно у него заболели зубы.

– Прапорщик, эта военная кампания у вас первая? – поинтересовался я, разливая остатки коньяка по рюмкам.

– Первая. Но это не дает вам право унижать нас своим невниманием к традициям.

– Упаси Боже, и в мыслях не было кого-то унизить, если вы приняли мои скромные угощения унижением, то прошу меня извинить. В следующий раз, специально для вас припасу лимон.

– Да, как вы смеете, мужлан, мне, графу, такое говорить?! – вспылил Шереметьев.

– Смею, потому-что я тоже ношу графский титул.

– А если я вас вызову на дуэль? Не струсите?

– Не советую. Стреляю я лучше вас со всех видов оружия. Бой на саблях и шашках у меня исконные казаки редко выигрывали. Без оружия драться вы не станете, да, и шансов у вас против меня никаких. Я вас просто убью, за два-три удара сердца. Оно вам надо? Живите и радуйтесь. Вы уже не юнкер училища, вы офицер оперативного отдела корпуса, пожалуйста, соответствуйте. Детство осталось в Санкт-Петербурге, здесь война, грязь и кровь. Не дай Бог, вам оказаться под серьезным артиллерийским обстрелом, когда на вас сверху падает земля и куски человеческих тел. Тогда точно из вашей головы выветрятся все эти ненужные мысли.