'Еще глоток и мы горим', - вспомнились слова из песни группы 'Сплин'. Как раз в то время, когда на шканцах крейсера от попадания снаряда с японского миноносца стал разрастаться крошечный пожар. Спустя несколько минут его задушили в зародыше, но осадочек неприятный остался - несколько матросов получили ранения.

'Новик' смог приблизиться к противнику практически на убойные десять кабельтовых, прежде чем японец, наконец, освободившись от ноши, дал стрекача.

Нещадно форсируя котлы, противник изо всех своих тщедушных азиатских сил старался развить недостижимые для 'Новика' скорости, дабы скрыться из виду. Сам же крейсер, сбавив ход, левым бортом несколько раз плеснул огнем вслед противнику, после чего, застопорив машины вблизи 'Бдительного', стал спускать плавстредства на воду.

В дилемме - гнаться за японским истребителем или вернуть в порт свой, особых аргументов за первое предложение не стояло. И хоть я и Эссен понимали, что на борту вряд ли были наши моряки - по крайней мере - живые, тратить время на преследование не было смысла. Вот-вот - через пару часов должен был наступить рассвет - а быть застигнутым японским флотом, который в каноне пришел обстреливать наши укрепления, извините, со спущенными штанами - то есть с заведенным буксиром, не было ровным счетом никакого желания.

Стоило в кратчайшее время сформировать перегонный экипаж для миноносца, завести буксир и отходить в Артур.

- Вот же черти косоглазые, - прошипел я, глядя на то, как на палубе истребителя несколько японских матросов, вынырнув из низов, попытались оказать сопротивление абордажной партии с крейсера. Нет, ну какие настырные ребята, только посмотрите? Мало того, что их свои же бросили, они одни в ночном море на поврежденном эсминце, который вряд ли даже ход может дать, их в плен по-умному берут (пару раз прикладом винтовки в наглую азиатскую рожу - не нарушение Женевской конвенции), а они еще и сопротивляются?! Ну, это уже совсем нагло со стороны любителей фистинга катанами и хризантемами!

Между тем, бой с японцами подходил к концу. 'Французам' удалось потеснить противника, заставив его ретироваться. В клубах дыма, зияя пробоинами, японцы изо всех своих аматерасовских сил давали стрекоча, по ходу дела продавая свою душу всем известным богам, лишь бы сбросить со своего хвоста 'Боярина' и четверку 'французов', что устремились в погоню.

Избитые 'Бесстрашный', 'Бесшумный' и 'Беспощадный', повинуясь сигналу, отданному вертикально поднятым в небо прожектором с 'Новика', сходились к месту недавнего противостояния крейсера с японским трофейщиком, чтобы выразить свою молчаливую скорбь погибшему экипажу 'Бдительного'.