Справа и слева вдоль дороги, в нескольких десятках метров от неё, высились массивные, вколоченные в землю столбы и колья, со свисающими с них изуродованными человеческими телами.

Одни были подвешены за ноги, вниз головами, посиневшие и раздутые. Другие висели, словно мясные туши, подвешенные на вбитых в столбы железных крючьях, за ребра. Самыми жуткими выглядели тела, насаженные на колья, застывшие в мучительных, агонирующих позах.

Словно окаменев, Ирина не могла ни сдвинуться с места, ни отвести взгляд от открывшегося ей страшного зрелища.

Из оцепенения ее вывел вид троих всадников, скачущих навстречу по дороге.

Ирина попятилась, но было уже поздно — один из них заметил её, и привстал в стременах, указал на неё товарищам.

Развернувшись, она бросилась бежать. За спиной раздавались крики и топот копыт; в панике, она свернула к реке, надеясь, что деревья помогут ей укрыться от преследователей, а река сможет задержать их.

Спасительные заросли и поблескивающая между ними речная гладь были уже совсем рядом, когда что-то просвистело в воздухе, и, одновременно, голени обожгло болью; она споткнулась и повалилась на землю, обдирая колени и локти.

Подняв голову, она в ужасе уставилась на окруживших её преследователей.

Трое всадников на вороных конях, в черных кафтанах и высоких шапках, отороченных мехом чернобурок, возвышались над ней, покачиваясь в седлах.

Ближайший из них сжимал в руке длинный кнут.

Лица его она не могла разглядеть из-за густой бороды и нависшей на глаза шапки.

— Кто такова? — у него был скрипучий и резкий голос.

От испуга Ирина не могла вымолвить не слова.

Всадник сделал едва уловимое движение рукой, и кнут щелкнул в воздухе у самого носа Ирины. — Отвечай, когда спрашивают!

— Ир… Ксения! — выпалила Ирина.

— Откуда будешь?

— Из М-москвы…

«Главное — не показывать им свой страх!»

— Далеко же забралась! — усмехнулся всадник. — Зачем в посад шла?

— К боярину, — Ирина старалась, чтобы голос не дрожал, — царскому дьяку…