Ну и ваш покорный слуга тоже был очень сильно удивлен, нет, не тем что Советский Союз решился на «авантюру», а тем, что впервые в стране решили отказаться от режима тотальной секретности. С моей точки зрения это было, мягко выражаясь, глупостью, риск при раздельном старте запредельный, кто-бы чего не говорил, но даже с нашей электроникой избежать отказов возможности не было, слишком мало было проведено испытаний лунных модулей. Но, как я уже говорил, не имел возможности получать информацию из первых рук, поэтому о глубинных процессах, происходящих в среде разработчиков космических программ, ничего не знал. Но предполагал, что запрос по космосу со стороны Шелепина был сделан не просто так и скорее всего именно он после Брежнева возглавил контроль со стороны ЦК над ходом выполнения космических программ, и это привело к видимому результату — главное было придавить свару академиков, «парад амбиций». Ладно, это дело десятое, а вот как ему удалось протолкнуть такую «гласность», уже интересно, неужели в мозгах «железного Шурика» произошли тотальные изменения? Фантастика. Позднее по линии французской разведки тоже пришла дополнительная информация и по ней стал понятно, что не все прошло так безоблачно как отражалось в советских репортажах, проблемы все-таки были и видимо проблемы серьезные. Что конкретно произошло, опять же понять было невозможно, в последнее время переговоры кораблей с ЦУПом велись только посредством цифровой шифровки, но интенсивность их явно говорила о возникших проблемах. Жутко интересно.

* * *

Старты космических заправщиков прошли обыденно, все же последнее время технология изготовления УР-500 была отработана до совершенства, чему немало способствовал драконовский контроль на всех этапах производственных циклов. Следом так же хорошо потрудилась и УР-700, без особых проблем вытолкнув на высокую орбиту пилотируемый лунный модуль, и когда уже проходила вторая заправка, стартовал второй ракетоноситель с лунным посадочным модулем Т2К-ЛК.

— Ну, вроде бы пока все идет по плану, — выдохнул Глушко за спиной Челомея, после того как произошло отделение третьей ступени.

— Сплюнь. — Отреагировал Владимир Николаевич.

— Что? — Не понял конструктор ракетных двигателей.

— Сплюнь, говорю, — продолжал хмуриться Челомей, — и по дереву постучи. Ладно, первый этап прошли, до второго этапа еще пять часов, надо отдохнуть, а то с этой нервотрепкой уже глаза слезятся.

— Это да, — кивнул Глушко, — и перекусить не мешало бы, а то у меня после таких потрясений аппетит всегда разыгрывается.