Они кончили вместе, но возбуждение всё не спадало, и уже через пару минут Грегори снова взялся за Милдрет, а потом ещё и ещё, пока под утро не понял, что уже не может двигаться.
Милдрет лежала у него на груди, уткнувшись носом в сосок, и, кажется, тоже не могла уже ничего.
– Я тебя люблю, – заплетающимся языком прошептала она.
Грегори только неразборчиво помычал в ответ, а потом открыл глаза и вполне членораздельно произнёс:
– Ты изменилась.
– После того, как ты меня взял?
– Нет, – Грегори задумался, – Не знаю когда.
Милдрет пожала плечами.
– И что?
– Ничего. Я всё равно люблю тебя.
Глава 43
Глава 43
Через несколько дней после этого неудачного свидания Ласе попробовала навестить Грегори в его башне, но стражники не пустили её – Грегори всё ещё был зол от того, что обнаружил на себе «неведомый запах».
Больше она не пыталась тревожить своего наречённого, и только через некоторое время удивила Милдрет, остановив её, когда та несла с кухни еду.
– Передай господину, – сказала Лассе негромко, – я сделала, как он хотел. И ответ «да».
Милдрет вгляделась в её осунувшееся, исхудавшее лицо и решила не подливать масла в огонь. Кивнула и направилась в башню.
Ласе в самом деле чувствовала себя плохо. Никогда будущее не страшило её так, как теперь.
Ещё недавно она была дочерью лорда замка Бро, а теперь превратилась в отвергнутую – уже не невесту, ещё не жену.
Мысль о том, чтобы предать Грегори и рассказать о его заговоре – а в том, что это был заговор, Ласе не сомневалась – сэру Генриху, приходила ей в голову, но была довольно быстро отметена. Такой поступок не дал бы Ласе ничего. Вернуться в лоно отцовской семьи она не могла – отец не простил бы ей неудачи в том единственном деле, для которого она ещё была ему нужна.
Любви к сэру Генриху Ласе не питала никогда. Он был суровым и твёрдым отцом, который всегда давал ей понять, что каждый член семьи – всего лишь боевая единица в его личной войне. Возможно, поэтому у него и не было других детей, а мать умерла так рано, что Ласе не успела узнать её по-настоящему.