Ласе, впрочем, не злоупотребляла положением настолько, чтобы вызвать у кого-нибудь раздражение. Дела она вела хорошо и никому из рыцарей не уделяла особого внимания, даже избегала мужчин, ссылаясь на недомогание. Грегори понимал почему – сейчас происхождение наследника, которого она носила, было для неё первостепенной заботой, а Генрих и так поставил к этому происхождению немалый вопрос.

«Не Генрих, – напоминал себе Грегори, – я сам».

Погрузившись в собственные мысли, он не заметил, как рука Милдрет накрыла его ладонь.

– Теперь ты загрустил, – произнесла Милдрет тихо где-то совсем рядом.

Грегори покачал головой и перехватил руку Милдрет.

– Всё не так, как я себе представлял, – сказал он.

Милдрет слабо улыбнулась.

– А помнишь… Как мы выбрались из замка в первый раз?

Грегори бросил быстрый взгляд на неё и кивнул. Лица обоих озарила улыбка, и они разом пустили коней вскачь. Крики всполошившегося сопровождения остались где-то позади, и они не хотели слышать ничего – просто неслись вперёд, навстречу ветру, хлеставшему по щекам.

Милдрет легко отыскала холм, на котором они целовались в первый раз, и, свернув в небольшую рощу, понеслась вдоль склона вперёд. У самой вершины Грегори окликнул её и, перехватив поводья, остановил коня у самого обрыва. Милдрет обернулась на него, и теперь Грегори отчётливо видел, как улыбаются её глаза. Он наклонился и коснулся губ Милдрет своими, и та ответила, жадно лаская его губы языком. Потянулась, обнимая Грегори, и прижала к себе, насколько позволял беспокойный конь.

Далеко внизу тонула в рассветном тумане долина, и река извивалась змеёй, возвышались гранитные стены замка, и сквозь лёгкую дымку солнце бросало на него свои первые лучи.

Милдрет отстранилась, тяжело дыша.

– Это место, – сказала она, всё ещё почти касаясь губ Грегори своими губами, – я не забуду никогда. Даже после смерти я буду помнить его – и тот, самый первый, поцелуй.

Грегори улыбнулся и кончиками пальцев провёл по её виску.

– Скажи, что мне сделать для тебя.

Милдрет покачала головой.

– Ведь ты несчастна.

Милдрет опустила глаза.

– Уедем, – сказала она вдруг, снова поднимая на Грегори взгляд, – уедем далеко-далеко, Грегори, туда, где никто нас не знает. Где мы будем вместе, и всем будет на нас наплевать.

Грегори отвернулся. Кавалькада рыцарей уже поднималась на холм.