Грег поднялся и, подойдя к окну, прислонился к стеклу лбом.

– И во всём этом был виноват он… – произнёс он негромко.

– Что? – снова спросил отец, поправляя очки.

– Ничего, – Грег повернулся и устало посмотрел на него. – А что стало с Ласе? С его женой?

– Ну… – Вьепон-старший развёл рукам, – Грег, ты же сам понимаешь, историков не интересуют такие детали. Полагаю, если бы её сын всё-таки был рождён, мы бы узнали об этом.

Грегори коснулся кончиками пальцев век и потёр их, пытаясь преодолеть головную боль.

– Я устал, – негромко сказал он. – Отец, можно я пойду к себе?

– Да, конечно… – растерянно произнёс Рейнард Вьепон.

Не говоря больше ни слова, Грегори вышел из комнаты и спустился по винтовой лестнице. На втором этаже, где когда-то располагался общий зал, во всю шёл ремонт. Однако на третьем они уже могли принимать гостей.

Грегори покинул донжон и медленно, чувствуя себя так, будто застрял в бесконечном кошмарном сне, двинулся к башне у ворот.

Здесь, на втором этаже, в окне теперь стояло стекло, и вряд ли они с Милдрет смогли бы выбраться наружу, не повредив его.

Камин приобрёл несколько завитушек и герб рода Вьепон, так что теперь язык не поворачивался назвать его очагом, за стенками его прятались обогреватели, а пол был застлан ковром.

Для Грегори всё это не меняло ничего.

Он предпочёл бы снова спать с открытым окном зимой, если бы Милдрет, как и прежде, согревала его.

Ещё несколько недель назад он был готов поверить, что это в самом деле произойдёт. Что Кейтлин – нет, Милдрет – снова разделит с ним кров.

Грегори усмехнулся и, упав в кресло, уронил на ладони лицо.

– Идиот… – прошептал он. – Какой же ты идиот…

«Ваша любовь погубит вас… Твоя любимая забудет тебя… но в минуту единения вспомнит – и уже не сможет простить».

Грегори, взявший было в руки пульт от телевизора, рыкнул и швырнул его о стену.

Он и так знал, что виноват во всём. В том, что никогда не мог защитить. В том, что не остановил, не удержал, отпустил в Карлевелок – и в том, что даже там не смог дать Милдрет спокойной жизни, которую та заслужила. В том, что даже туда позволил дотянуться своим – никакого отношения не имевшим к Милдрет – врагам. В том, что поверил людям, которым не должен был доверять. В том, что не уберёг ту единственную, кто никогда не предавала его.