Грегори добрался до замка только к трём часам ночи – отец уже спал, но всё-таки поднялся, чтобы встретить его.

– Я слишком долго тебя ждал, – сказал он. – Ты голоден? Я прикажу накрыть на стол.

Грегори кивнул, хотя есть не хотел. Отец в самом деле приказал подать ужин – или завтрак, Грегори так и не понял.

Он едва не заснул, пока они с отцом сидели друг напротив друга на разных концах стола, потому что тишину разрывало только негромкое звяканье столовых приборов. И только приказав подать кофе, отец наконец произнёс то, ради чего и приглашал его к себе:

– Грегори, ты помнишь леди Уизертон?

Вилка замерла у Грегори в руке, и он посмотрел на отца.

– Прости, что?

– Я спросил, – Рейнард Вьепон замолчал, чтобы сделать глоток кофе, и только затем продолжил. – Помнишь ли ты Элизабет Уизертон? В детстве вы любили играть вдвоём.

Грегори с трудом мог припомнить кто это, но прекрасно понял смысл сказанного отцом.

– Ты хочешь, чтобы я женился, отец?

Рейнард Вьепон сделал ещё глоток.

– Полагаю, это было бы весьма своевременно, – сказал он.

Грегори закрыл глаза. Улыбка невольно коснулась его губ, а сердце полоснул зазубренный клинок.

– Если так нужно, – сказал он.

– Очень хорошо. Я пригласил её на воскресный ужин. Полагаю, ты будешь рад.

Грегори кивнул и, извинившись, поднялся из-за стола. Он вышел из обеденной залы, но уже на полпути к своей башне понял, что вернуться в неё не может – замок снова становился тюрьмой. Он понимал, что предложение отца разумно. Что всё равно не появится ни Кэтрин, ни Элизабет, ни Ласе, которая смогла бы всерьёз заинтересовать его, и так же точно понимал, что рано или поздно должен будет продолжить род. И, тем не менее, одна мысль об обручальном кольце душила его не хуже петли.

Грегори подошёл к воротам и, просигналив охране, выбрался на мост. Куда идти – он не знал и потому просто брёл вперёд. Далеко на востоке первые лучи рассветного солнца уже пронизали застилавший долину туман. Городские ботинки то и дело вязли во влажной грязи.

Грегори шёл, не видя вокруг почти ничего – разве что смутные контуры замка Бро, черневшие где-то вдали.

Он сам не заметил, как равнина сменилась пологим склоном холма, и просто продолжал брести вперёд, обходя стволы деревьев, вздымавшиеся теперь тут и там по сторонам, пока не увидел далеко впереди чёрный силуэт.

Поначалу Грегори принял его за витиеватый ствол дерева и, не обращая внимания, продолжал идти вперёд, пока не смог различить очертания мольберта. То, что до сих пор выглядело веткой дерева, трепетавшей на лёгком ветру, теперь оказалось локтем руки, сжимавшей кисть.