* * *

Я вижу тучи — а может быть, я вижу дым.

Пока было солнце, я думал, что пел, я думал, что жил.

Но разве это настолько важно — что ты хочешь ещё?

Ведь никто из нас не выйдет отсюда живым…[1]

От Шереметьевского до кацнельсоновской дачи было всего полтора километра. Пятнадцать минут пешком и ещё пять на рекогносцировку. Это если всё делать быстро. До контрольного срока оставалось всего ничего. Не успеешь, повторной попытки может и не случиться.

Тем не менее, спешить я не собирался.

Чтобы хоть как-то прийти в себя, требовалось, в первую очередь, время.

Идти по заснеженной тропке, с непокрытой головой, в расстегнутой куртке, чтобы холодный ветер выбивал из мозгов всё, что мешало достижению цели — лучшего способа я придумать не смог. Поэтому и переставлял одну за другой ноги, удаляясь всё дальше и дальше от места, где потерял Лену, а в голове всё крутилась и крутилась дурацкая, но оказавшаяся внезапно пророческой песня из ЗиЛовской магнитолы:

Когда гроза, мне легче дышать — это факт;

Не бойся грома, он всегда попадает в такт.

Цветы, что я подарил тебе, будут стоять до утра,