— Боже сохрани, не пугайте! У меня, хоть и самое начальное, но медицинское образование. Ушиб там отвратительный, но с костью все в порядке.

Генерал кивнул и неожиданно вынул из шкафа трость — черную, с серебряным набалдашником.

— Возьмите. Я как-то оказывался в схожем положении, трость выручила.

— Благодарю. Не откажусь. Верну как только нога разойдется.

— Не возвращайте. Выздоровеете, передадите иному страждущему. Уверен, знакомые у вас приличные, полезным окажется подарок. Меня, скорее всего, после окончания этой клоунады расстреляют. Понятия не имею кто именно и по какому предъявленному обвинению, но…

— Странные у вас мысли, беспомощные, — покачала головой Катрин.

— Так уж и беспомощные?

— Не в прямом смысле, естественно. Но мы с вами, Петр Георгиевич, здесь и сейчас пытаемся выиграть сражение. Пусть и без пальбы, пусть и крайне дурацки выглядящее. Меня вот тоже воротит. Но выбор сил и средств не всегда за нами. А идти в бой с мыслями "все равно расстреляют" как-то неразумно. Вообще не похоже на вас.

— И откуда вы взялись такая… военно-фронтальная, — вздохнул генерал. — Полагаете, стану героем нации? Оценят, что предотвратил кровопролитие?

— Это вряд ли. Но расстрел тоже маловероятен. Полагаю, товарищ Островитянская и Общий орготдел будут категорически возражать. А чего бы вы сами хотели, Петр Георгиевич? Военно-политической карьерой, вы, похоже, пресытились?

— Ну ее к черту… Впрочем, не знаю. Наверное, уехал бы на Дон, занялся бы коневодством.

— Отличное дело…

Спускаясь по лестнице, Катрин опиралась на дареную трость — весьма полезная штука. И размер подходящий, и рукоять в виде лошадиной головы удобна. Гм, коневодство…

Странно все в этом мире. В другом, в центральном векторе, Петр Петрович Полковников, так и не решившийся начать бойню в Петрограде, будет отстранен от командования Округом за считанные часы до переворота. Уедет домой, в свою станицу Кравянскую, после начала Гражданской вступит в Белую армию. Году этак в восемнадцатом погибнет. Обстоятельства смерти останутся не ясны. По одной из версий, попадет в плен и его разорвут лошадьми. Скорее всего, легенда. Но призрак коневодства так и гарцует вокруг человека.

Слишком много призраков в эту ночь носилось по городу.

Летит, сияет белый свет фар, скользит легкоходный "лорин" по набережной. Тянет в сон, хотя езды несколько минут.

— Славная трость, товарищ капитан, — отметил зоркий пилот.

— Тьфу, Колька, и ты туда же?! Какая я тебе "капитан"? Это все условности и конспирация.

— Так я только так, когда нету никого рядом. А что вы капитан, так это, между прочим, даже сходу заметно.