— Это я диктую?! — изумилась Катрин. — Меня саму как ту сидорову козу, хворостиной…

— Я понимаю, понимаю. Претензии не к вам лично, Екатерина Георгиевна. Но нужен компромисс…

… - Компромисс им… да эти шмондючьи компромиссы нас окончательно скомпрометируют, — негодовала завотделом, энергично жуя кончик карандаша. — И как извольте видеть, я должна это требование представить?! Ладно, пойду к Якову Михайловичу, Лева и товарищ Чудновский там должны быть…

— Иди, — одобрила Катрин. — И канцтовары не грызи, зубы попортишь.

— Знаю я, о чьих зубах ты заботишься. Но я, между прочим, своими грызу, не иллюзорными.

— Зубищи завотделом тоже весьма ценны делу революции.

— Кажется, я не выдержу, — пробормотала оборотень. — Нет, я представляла, что будет тяжеловато, но тут размах… Одной наживки двадцать эшелонов требуется.

Впрочем, мужественная завотделом тут же собралась и унеслась к руководителям ВРК. А Катрин вновь покатила на Дворцовую.

… - Я полагал, что мы достигли дна, но этак еще глупее получается, — мрачно резюмировал Полковников.

— Что делать, церковники и ВИКЖЕЛЬ выставляют как непременное условие. В Смольном проявляют добрую волю, идут навстречу, и… Ну, вы поняли.

— Нет, я не понял. Будем считать, что я вообще об этом ничего не знаю. Передайте адъютантам, пусть предупредят посты.

— Передам. Слушайте, Петр Георгиевич, давайте не будем больше курить? У меня уже голова кружится.

Полковников подошел к огромному окну, распахнул форточку.

— Екатерина Георгиевна, нескромный, зато прямой вопрос позволите?

— Куда же деваться, не убегу же, хромоногая.

— Там, у церкви святой Анны, действительно были немцы?

— Не знаю. Вроде бы все сходится, но живым никого не взяли, исчерпывающих доказательств пока не имеем. Надо бы дожать дело, но сейчас… Не до этого сейчас.

— Благодарю за откровенность. Полагаю, и нам, и вам, и даже для ВРК было бы лучше, чтобы это оказались именно германцы.

— Понимаю. Что ж, Петр Георгиевич, я, пожалуй, поеду.

— Вам бы в госпиталь. Едва ходите. Трещина в кости, отслоится…