— Теперь буду знать! — усмехнувшись, ответил я.

— Джованни Кверини был выбран на год, на второй срок остаться нельзя, — продолжил Бартоламео Градениго. — Постараемся подыскать ему какую-нибудь другую службу, не такую престижную и связанную с большим риском и меньшими доходами, чтобы прочие патриции поняли, что ты — наш, что на тебя нельзя нападать безнаказанно.

Тут у меня появилась интересная идея.

— А не могут его направить управляющим в какую-нибудь дальнюю факторию? — задал я вопрос.

— Вполне возможно, — ответил Бартоламео Градениго. — Если где-то потребуется, могут и его назначить. Отказаться он не имеет права. Разве что в монастырь уйдет.

— Собираюсь весной сплавать в Тану. Говорят, там очень дешевые меха, мед, воск, — сообщил я. — Вроде бы там пока нет венецианской фактории.

— Действительно нет! — весело произнес дядя моей жены, словно ему самому предложили занять теплое местечко. — И главное, никто не удивится, что одного из Кверини заслали так далеко.

— А возможность удивить играет какую-то роль при выборе кандидата? — поинтересовался я.

— Конечно, — подтвердил Бартоламео Градениго. — Нельзя в такую дыру назначить бывшего члена Совета десяти. Только, если за его семьей числятся большие грехи. За Кверини такие имеются. Мы поможем припомнить их. Пусть и отрабатывает эти грехи в глуши, где не сможет вредить нашей семье!

Зимой я отдал сына на обучение в школу. Точнее, мой сын стал ходить к учителям, у которых занимались еще несколько таких же оболтусов. Один учил их, как здесь говорили, счету: сначала арифметике, а потом геометрии, алгебре, астрономии, бухгалтерии, в частности, начислением и погашением процентов на проценты, калькуляции цен, системам мер и денежным различных стран, сплавам благородных металлов, межеванию земель… Теория сведена к минимуму, в основном учит чисто практическим задачам, готовит будущих управленцев. Для этого я купил сыну учебник «Книга абака» некого Леонардо Фибоначчи, жившего лет сто назад. К моему удивлению, в этом учебнике было кое-что из того, что я изучал в старших классах средней школы: дроби, квадратные и кубические корни, вычисление объема пирамиды, усеченного конуса. Этот Леонардо умудрился вычислить число π, хотя и не совсем точно. Другой учитель преподавал латинскую грамматику по учебникам авторов, живших в четвертом и пятом веке, Доната и Присциана. В программу входили такие авторы, как Вергилий, Плавт, Гораций, Ювенал, Овидий, Саллюстий, Лукреций, Эзоп. Третий обучал греческому языку. Мне показалось, что преподавание греческого сводилось к зазубриванию Гомера. В Ромейской империи образованным считался тот, кто знал наизусть «Илиаду» и «Одиссею». «Гомер — это наше всё!», — заявляли ромеи. Русские недоучки будут говорить подобное о Пушкине. Не считаю себя переученным, но в мое «всё» входят еще много фамилий. Кстати, сыну я дал девичью фамилию жены — Градениго. Так его быстрее начнут принимать за своего.