Я жду еще минут десять, после чего приказываю:

— Порты закрыть, но пушки не разряжать!

Так и не пострелявшие мушкетеры отходят от фальшборта, усаживаются на крышки трюма, возле ростров, на которых стоят баркас и катера, или просто на палубу. Обсуждают, попали или нет? Сторонников первой точки зрения намного больше. Французы считают себя победителями даже тогда, когда им всего раз указали, что они проиграли. Такая информация им доходит только со второго, а то и третьего раза. В двадцать первом веке они всегда будут выигрывать в футбол, но не всегда с красивым счетом.

Благодаря туману, больше до наступления темноты никто не пытался атаковать нас. Там, где должен был быть наш флагман, слышалась стрельба из пушек, но не долго, и в той стороне, где был наш авангард, тоже прозвучали несколько залпов. С наступлением ночи прилив сменился отливом, фрегат, описав на якорном канате полукруг, развернулся носом в ту сторону, где днем был вражеский флот. Это постегивало к проявлению героизма. И задул восточно-северо-восточный ветер силой балла три. Туман он до конца не разогнал, но появилось много просветов.

В той стороне, где должен был быть наш флагман, загорелись два белых фальшфейера. Их изготавливают из смеси пороха и муки в пропорции восемь к трем, которую заворачивают в плотную бумагу.

— Флагман приказывает сниматься с якорей, — расшифровал для меня Гильом де Сарсель.

— Сниматься с якоря и что дальше? — задал я вопрос.

— Пока не вижу фонари, — виноватым тоном, будто причина в его зрении, а не в тумане, ответил лейтенант королевского флота.

— Ладно, подойдем к флагману и узнаем, — решил я.

Идти к «Королевскому солнцу не пришлось. К нам прибыл посыльный с приказом адмирала. Он был на четырнадцативесельном рабочем катере с «Королевского солнца». Сперва баркас приняли за брандер и приготовились достойно встретить. К счастью, раньше, чем мои мушкетеры начали стрелять, с катера прокричали, что свои. Да и для брандера он был маловат и не нагружен горючими веществами. На баке стоял племянник адмирала, напудренный и наряженный, словно явился на бал-маскарад.

— Едва не проскочил мимо вас, случайно заметил. Ни черта не видно из-за этого тумана! — пожаловался он, отказавшись подниматься на борт фрегата.

— Благодаря туману не видно нашего поражения, — сказал я.

— Мы победили! «Королевское солнце» разнесло в пух и прах вражеского флагмана — стопушечную «Британию»! — гордо заявил Симон де Костентин.

— Вы потопили «Британию»?! — искренне радуясь, воскликнул я.

— Не совсем, она успела выйти из линии, — уже не так гордо проинформировал племянник адмирала.