После захода солнца я отправился на берег. В предыдущие жизни выработалась у меня привычка возвращаться в города по-светлому, иначе ворота закроют. Стен с воротами уже нет у многих городов, но привычка сидит у меня в подкорке, на изменение ситуации не реагирует, как раньше долго не хотела признавать, что ночью в город не попадешь ни за какие деньги. Таверна оказалась трехэтажной. Это уже была полноправная гостиница, хотя все еще нет стойки. Хозяин — мужчина под шестьдесят, с длинными седыми прямыми волосами, подрезанными на лбу скобкой, одетый в белую рубаху и темно-красную жилетку из шерстяной ткани — сидел за столом, застеленным темно-красной скатертью, свисающей почти до пола, в небольшом холле напротив входной двери и рядом с лестницей, ведущей и наверх, к номерам, и вниз, наверное, в подвал или погреб. В зубах у него была потухшая, глиняная трубка. Он сам принимал постояльцев, сам отводил их в комнату, но вещи уже нес мальчик-слуга — патлатый постреленок с красным сопливым носом. Мальчишка взял мою винтовку и спасательный жилет. Винтовку нес, как что-то супер ценное, а жилет — небрежно, не подозревая, что в нем спрятано драгоценных камней и денег столько, что хватит вооружить целый драгунский полк, а то и два.

— Что сеньор виконт хочет на ужин? — вынув трубку изо рта, спросил хозяин гостиницы, поднимаясь по лестнице впереди меня.

— Поужинал на корабле, — ответил я.

— А что изволите на завтрак? — как бы пытаясь услужить мне, но на самом деле — заработать еще несколько су, поинтересовался он.

— Приготовь яичницу, — сказал я.

— Завтра пост, — напомнил он. — Может, рыбу приготовить?

— Самая лучшая рыба — это колбаса, — поделился я советским опытом. — Приготовь яичницу с кровяной колбасой.

Хозяин гостиницы хмыкнул тихо, но ничего не сказал. Атеисты все еще удивляют, но уже не пугают и, тем более, не вызывают желание искоренить с помощью костра.

Мой номер был на втором этаже. Двухкомнатный, с большим окном в каждой комнате. Вид из окон в сторону моря, только вот дома через дорогу закрывали его. В передней, проходной комнате стоял овальный стол и четыре табуретки вокруг него, у стены — узкая кровать для слуги, рукомойник и таз для умывания, а в узкой коморке рядом с входной дверью — ночной горшок под табуретом с дыркой. Во вторую комнату вел проем без двери и даже занавески. Там стояла большая и широкая кровать на помосте, но без балдахина, а рядом с ней — большой сундук с ровной крышкой, на которой располагался подсвечник с тремя новыми сальными свечами и два пустых оловянных стакана.