— Всё кончилось, моя девочка — ласково приговаривала Соле — всё кончилось…

— Пойдёмте, сёстры. — Волчица решительно оттолкнула от себя Зверя — У нас ещё много дел!

Я неспешно дохромал до Хатака, сидящего под полуразрушенным навесом за кое как, на скорую руку, починенным столом. Все соплеменники, молча и напряженно, смотрели на нас…

Общее состояние дел знали уже все. Тут, от наших, примчавшихся словно ураган. Представляю, какие чувства они испытали, когда выскочили на край обрыва и увидели полу-сожжённый, разорённый Лагерь. Не мене яркие чувства испытали женщины, когда среди прибежавших недосчитались аж пятерых. В том числе и вождя.

Слава богу, всё быстро разъяснилось! Еще на пол дороге к Лагерю, куда мы, инвалиды, спешно ковыляли с дико стучащимися сердцами, ко мне примчалась моя Волчица. Я был страшно зацелован, истискан и облит слезами…

И вот картина, "Вождь вернулся". А дома-то, считай и нет! Что-то скажет он на это? Как посмотрит? Изольёт ли гнев на нерадивого, которому доверили племя в сохранность? Эх, сколько лет со мной живут, а так и не поняли, что для меня главное. Трудно, однако, меняется менталитет…

Хатак, медленно, поднялся мне навстречу. Сгорбленные плечи, осунувшееся лицо, рука в лубке, висящая на косынке, взгляд побитой собаки, который он пытался всё время отвести, но находил мужество возвращать мне в глаза… Плохо.

Я молча подошел и бережно прижал старика к себе, Он неловко замер. Тихое "ах" прошелестело над нами.

— Здравствуй, мой старый друг! Я счастлив тебя видеть. — негромко промолвил я. Плечи Хатака беззвучно затряслись в сдерживаемых рыданиях.

— Ну, ну! Старый, тихо, тихо. Всё хорошо.

— Прости меня, вождь — отстранившись от меня глухо проговорил он. По морщинистым щекам текли редкие, мутные слёзы. — я не сохранил Лагерь.

— Глупости говоришь, старый! Ты сохранил главное- людей!

— Но Вика…

— Не бери на себя непосильного, старый друг. Мы не боги. Так случается. Ты потерял Вику, я Сильвера, ни ты ни я не в силах изменить этого. Надо жить дальше. Взбодрись, мой друг, у нас теперь ещё больше дел. — Я оглянулся на притихших соплеменников и весело подмигнул.

— Эй, народ! Что стоим! Готовьте пир! Мы вернулись домой!

Вику они положили на лёд, справедливо пологая, что Сильвер захочет попрощаться со своею любовью. А оно вон как вышло.

Мы возложили её на погребальный костёр следующим утром. Печальная церемония. Глядя на пламя Хатак мне тихо признался, что если бы не судьба, которая связала Сильвера и Вику так крепко, что даже смерть не смогла их разлучить, и Сильвер остался бы жив, он даже руки бы не поднял, чтобы защитить себя, вздумай Сильверу его убить, за то, что не сохранил его Вику.