— Скорей бы Его Величество из Сибири в Петербург вернулся, — подал голос доселе молчавший Мезенцев, — австрийцы готовятся штурмовать Варшаву, в двадцати верстах расположились от города, формально числящегося в составе Российской империи. Велика вероятность вовлечения страны в большую европейскую войну. Тревожно что-то мне, господа.

— А я думаю, Андрей Дмитрич, скоро увидим мы Константина Николаевича.

— То есть, как увидим?

— Думаю, для виду его величество из Красноярска направился в Енисейск, а потом вроде как по таёжной дороге обратно до Томска. А на самом деле государь с конвойной сотней галопом от Красноярска на Иркутск наворачивает. А там-то всё знакомо — до Нерчинска, далее по Амурскому тракту. А во Владивостоке уже дожидается эскадра.

— Лихо ты, Ефим Фомич, загнул, — наместник от душа расхохотался, — конечно, я рад принять в Константинополе его величество. Все мы здесь присутствующие рады увидеть верховного вождя на земле, им для России отвоёванной. Но только на такую авантюру император никогда не пустится. Был бы Константин Николаевич великим князем, тогда запросто. Нет, Ефим Фомич, более никому такого не рассказывай. А то пойдут слухи и пересказы, потом жандармам концов не найти…

— Сто червонцев ставлю! Принимаешь, Сергей Вениаминович?

— Принимаю! Только один к одному, грабёж получится. Ставлю тысячу против твоих ста, что его величество из Сибири направится в Санкт-Петербург.

Расходились участники совещания весёлые, дружески подначивая спорщиков, но Дмитрию Кустову было не до шуток. В зоне его ответственности находился штат, а теперь снова Республика Техас, очередное «яблоко раздора» между Русской Америкой и англосаксонскими САСШ и КША.

Император ясно дал понять: в техасскую авантюру не ввязываться ни в коем случае, едино лишь защищать интересы российских граждан там проживающих и российских же капиталов, истраченных на строительство железной дороги и вложенных в несколько сот, а Дмитрий знал точно — в 874 земельных участка.

В приёмной полковника дожидался агент Российско-Американской Компании в Техасе Арсений Веточкин, из отставных офицеров Добровольческого Корпуса.

— Проходи, располагайся, — Дмитрий отшвырнул трость и упал на диван, блаженно улыбаясь, утвердил на диванном валике натруженную, покалеченную в самом начале уже далёкой Русско-Американской войны ногу.

Арсений ещё рядовым, в добровольческом батальоне пребывая, обратил на себя внимание Кустова. Был Веточкин умён, честолюбив, но меру знал и понимал — в одиночку гор не свернуть, для успеха должно работать в команде. Выполняя поначалу мелкие поручения, Арсений выказал деловую хватку и умение мыслить на перспективу и сейчас многие техасские дела завязывались на поручика Веточкина, для всех пребывавшего в отставке.