Ответный смех с "Царицы Марса".
– Ты лучше проверь паспорт владелицы койки! Знаю, как у вас, Андреевых клонов, это случается! Может, тебя уже женила какая-нибудь фрау, пока ты отдыхал!
– Вот и прошли порог с хаханьками вместо торжественной речи. – Владелец голоса, названный Иголем, посерьёзнел. Толкай!
– Принято. Толкаю. Вы уж там постарайтесь! И просто свободу, и свободу нравов! И чтобы без сифилиса! И…удачи, Иголь!
Гидравлический цилиндр под шипение компрессора начал толкать "Царицу Марса" в янтарную паутину. Та выгнулась, будто отталкивая композитный конус. А затем почти мгновенно скакнула, обволакивая кабину, бак с рабочим телом, реактор, и наконец стартовой ускоритель сияющим коконом. Оставляя только узкую горловину там, где выступал поршень толкателя.
Андрей-три прищурился, любуясь призрачными пылевыми сгустками у горловины Отрицания Реальности, прыгающими, взлетающими, и рушащимися на пол в упорядоченном, невероятно сложном танце. Сила черной дыры, ослабленная на сто сорок децибел, или в сто триллионов раз. Как раз настолько, чтобы наблюдать её и остаться в живых.
– Свет души, и запредельный страх. Отблески зла в им убитых мирах. – прошептал Андрей-три под нос.
"Царица Марса" начала стремительно уменьшаться в размерах. Нет, удаляться, оставаясь на месте. Одновременно по ней пошла слабая, но всё усиливающаяся рябь. Будто смотришь через потоки горячего воздуха.
Рябь усилилась настолько, что сжавшийся силуэт космолёта начал разваливаться на блики.
– По грани прошлись. – Андрей-три в диспетчерской вытер вспотевший лоб. – Едва энергии хватило. Говорил же, у сети время реакции паршивое, надо больше кинети…