– Кто такие! – остановил их зычный голос в сгустившихся сумерках.

– Свои! – испуганно вскрикнул парень, со страхом взирая на окруживших их людей.

– Ишь ты, «свои»!.. – недоверчиво протянул польский офицер. – Ну-ка слезайте с коней и назовитесь, а то я прикажу стрелять.

– Не надо стрелять, я слуга пана Карнковского, Ян Корбут.

– Как ты назвал себя, негодяй? Эй, кто там – дайте огня, я хочу посмотреть на этого мерзавца!

– Езус Мария, да так назвала меня моя покойная матушка, пан офицер, не надо стрелять, – взмолился Янек, – у меня важные новости для его высочества королевича Владислава и ясновельможного пана гетмана.

Тем временем жолнежи распалили факел, и неровные языки пламени осветили беглецов.

– Разрази меня гром, пан Ржевутский, – раздался совсем рядом знакомый голос, – да это же и впрямь наш пропавший Корбут собственной персоной!

– Вы действительно его знаете, пан Криницкий?

– Ну, разумеется! Янек, бездельник, где ты пропадал столько времени? Извольте видеть, пан хорунжий, он исчез как раз в тот вечер, когда случилось несчастье с паном Юзефом, упокой господи его душу!

– Пан Адам, какое счастье, что вы здесь, – обрадовался Корбут, – меня взяли в плен, и я только теперь смог бежать…

– Погоди, да это же тот самый паренек, что был с тем шляхтичем…

– Это был Казимир Михальский, именно он захватил меня.

– Этот ренегат!

– Да, и пана Юзефа тоже он убил.

– Вот мерзавец… но ничего, Бог даст – мы с ним еще повстречаемся. Так ты говоришь, у тебя есть известия для пана гетмана?

– Да, ваша милость!

– А кто твой товарищ?

– Тоже пленник, нам обоим удалось бежать.

– Ну что же, надеюсь, что ваши известия понравятся Ходкевичу и хоть немного утешат королевича.