Локи решил, что самое время пугаться, но страх куда-то делся. Мало ли что обвинение требует?
– Раскаянье учли? – осведомился главный.
– Неискреннее, не от души, – возразил красноглазый. – Как уже сказано, восьмой круг, щель шестая.
И взглядом ударил, словно желая в эту щель вбить по самую макушку. Локи, не выдержав, попятился. А ведь вобьет!
– Защита?
Тот, что с белыми глазами, тоже взялся за бумаги. Одну положил перед собой, ткнул пальцем в строчку.
– Сопротивление торжествующему злу. Спасение человеческой жизни. Смерть на поле брани. Хочу обратить внимание на то, что подсудимый прикрывал отход своих товарищей…
Локи словно воскрес. Все верно, и это было.
– …С учетом сказанного, защита предлагает ограничиться наказанием в Чистилище. Пятый круг, минимальный срок.
Красноглазый вскочил, оперся кулаками о скатерть.
– Неслыханно! Минимальный срок? А потом куда? В Рай? К праведникам? К святым и мученикам?
– Первое небо, Луна, – пожал плечами тот, что справа. – Обитель преступивших обеты.
– Протестую!.. – возопил обвинитель, – Даже рассмотрение самой возможности такого станет возмутительным прецедентом…
Локи стоял, вжав голову в плечи, даже не решаясь поднять взгляд. Его тезка, сын Фарбаути и Лаувейи, когда-то ссорил богов, он, сын начальника почты из Тильзита, сподобился как бы ни на большее. Это же не просто суд!
– К порядку! – повысил голос главный, ударяя тяжелым молотком в стол. – Обращаю внимание защиты и обвинения на то, что есть закон, но есть и должностная инструкция. Нам предписано не допускать в Рай злостных грешников даже после искупления вины. Слишком много жалоб от тамошнего контингента.
– Но закон… – попытался возразить защитник, однако тот, что в вицмундире, лишь махнул рукой:
– Повторять не буду. Прецеденты нам и в самом деле не нужны.
Поднял телефонную трубку, подышал:
– Алло? Зайди, кажется, твой кадр.
В стене засветился проем размером как раз с дверь, и в комнату вошел некто очень знакомый. Годами за пятьдесят, виски в серебре, лик благородства полон. И памятный монокль в левом глазу.